Купцы и правительство не могли смириться с неудачей. Назначена премия тому, кто сумеет пройти северным путем в Китай, и организована новая экспедиция – из двух судов, под командой Ян ван Рийпа и Якова ван Гемскерка. Баренц согласился принять участие в плавании в качестве старшего штурмана на одном из кораблей, хотя он был, несомненно, «душой» экспедиции.
10 мая 1596 года суда вышли из Амстердама. В этом плавании был открыт Шпицберген, принятый голландцами за часть Гренландии. Мимо него не удалось пройти на север, и Баренц, оставив ван Рийпа у открытой земли, направился к Новой Земле, продолжая верить, что именно она откроет ему северо-восточный проход. Дошли до северной оконечности Новой Земли. Ее Баренц назвал мысом Желания – уж очень сильно желал он, чтобы за мысом этим открылся безлюдный морской простор. Но этого не произошло – одни льды расстилались до самого горизонта.
21 августа 1596 года, спасаясь от напора льдов, голландцы вошли в небольшую бухту на северо-восточном берегу архипелага. В этой бухте, названной Баренцем Ледяной Гаванью, остались на зимовку. Это была первая зимовка европейцев в столь высоких арктических широтах. Прошла она очень тяжело. Уже в самом начале зимовки стали иссякать продовольственные запасы. И только охота на белых медведей, часто подходивших к дому, да ловля песцов капканами, спасали от голода. И все же неумолимая цинга посетила зимовку. Болели многие, но особенно тяжелым состояние было у Баренца. Когда 14 июля 1697 года, отремонтировав шлюпку, голландцы вышли из Ледяной Гавани в море, никто и подумать не мог о том, что Баренц умрет первым. Между тем это случилось меньше чем через неделю после начала плавания. Он успел написать краткий отчет о плавании и оставил его в дымовом отверстии дома, вложив в роговую пороховницу. Потом во время плавания следил по карте за продвижением шлюпки. А шлюпка достигла юго-западной оконечности Новой Земли и у острова Междушарского произошла встреча с двумя русскими лодьями. Поморы поделились хлебом с голландцами и доставили их в Колу, где стоял корабль Рийпа, успевший совершить торговый рейс к русским.
В 1608 году в поиск северо-восточного прохода включился знаменитый тогда Генри Гудсон, только что (в 1607 году) поставивший рекорд плавания на север: он достиг в районе Шпицбергена 80°23′ с. ш. Отправившись на восток, Гудсон дошел до западного берега Новой Земли, высадился на берег немного южнее пролива Маточкин Шар и нашел, что «для человеческого взора это приятная земля». Тогда он произвел самые первые в Арктике наблюдения над наклонением магнитной стрелки.
Дальше Новой Земли не смог пройти Гудсон и в следующем году. Тогда он повернул от ее берегов на северо-запад – искать проход в Тихий океан по другому направлению. А «Московская компания» отказалась от новых попыток найти путь в Индию и Китай через Северный Ледовитый океан.
К середине XVII века ледовая обстановка в Арктике стала еще хуже, и плавания европейцев в Северном Ледовитом океане в XVII веке практически прекратились, чтобы возобновиться в следующем веке.
Первая русская попытка поиска северо-восточного прохода – экспедиция В. Я. Чичагова в 1764–1766 годах. Она была организована по указу Екатерины II: «…для пользы мореплавания и купечества на восток… учинить поиск морского проходу Северным океаном в Камчатку». Инициатива принадлежала Ломоносову, который представил императрице записку «Краткое описание разных путешествий по Северным морям и показание возможного проходу Сибирским океаном в Восточную Индию». К ней добавлены еще несколько документов, среди которых – «Заметки о снаряжении экспедиции» и «Примерная инструкция… офицерам, отправляющимся к поисканию пути на восток Северным Сибирским океаном».
Ломоносов верил в то, что через Северный Ледовитый океан можно пройти в Тихий, если прорваться сквозь пояс льдов в свободное море, занимающее околополюсное пространство. Он был убежден, что лед образуется в окраинных частях морей, где вода опреснена стоком рек.
Три шхуны «Чичагов», «Панов» и «Бабаев», специально построенные в Архангельске и названные по фамилиям капитанов каждого судна, должны были совершить плавание через район полюса, открыть северо-восточный проход.
В соответствии с планом Ломоносова, экспедиция оборудовала зимовочную базу на Шпицбергене. В проливе Бельсунн вспомогательная группа лейтенанта М. Немтинова выстроила целый поселок – пять домов. На зимовку осталось 16 человек во главе с унтер-лейтенантом М. Рындиным. По инструкции Ломоносова должны были проводиться метеорологические наблюдения, однако научной станции все-таки не получилось: среди зимовщиков не было никого, кто бы мог эти наблюдения проводить, да и зимовщики были слишком озабочены тем, чтобы просто выжить. Но попытка организовать станцию была первой в истории Шпицбергена.
Столь же неудачным оказался и поиск северо-восточного прохода экспедицией В. Я. Чичагова. Дважды повторялось плавание судов к северу от Шпицбергена, и оба раза при первой встрече со льдами суда поворачивали назад. Летом 1765 года это возвращение было столь поспешным, что суда не зашли на зимовочную базу в Бельсунне, откуда надо было бы вывезти больных цингой. Для людей Рындина настала вторая зимовка. Она закончилась смертью девяти человек. В 1776 году оставшиеся в живых были вывезены. Но вся экспедиция, инициированная М. В. Ломоносовым, лишь встала в ряд искавших путь через околополюсное пространство. Она не стала последней в этом ряду. Через семь лет за ней последовало плавание тем же путем двух английских парусных судов под командованием капитана К. Дж. Фиппса.
Этим плаванием закончился период, в котором сквозь льды к полюсу пытались прорваться парусные суда. На смену им пришли пароходы, но так получилось, что окончательное открытие Северо-восточного прохода (Северного морского пути) совершено через 150 лет хоть и пароходом, но под парусами – советским ледокольным пароходом «Александр Сибиряков». Это было в 1932 году.
Тающие острова
(Новосибирский архипелаг)
Из всех арктических архипелагов ближе всего к материку подходят Новосибирские острова, вернее – одна из трех групп, на которые архипелаг разделяют. Первое упоминание об островах, расположенных к северо-востоку от устья Лены и прямо на север от устья Яны, относится к 1650 году, когда из Якутска был отправлен служивый человек Юрий Селиверстов с наказом «иттить морем и на остров и кость промышлять». Но купец на острова не поехал, потому что был ограблен в устье Яны.
В самом начале XVIII века, об острове Большой Ляховской сообщил казак Яков Пермяков, плывший с Лены на Колыму мимо Святого Носа. Он достиг острова и объехал на собачьей упряжке кругом, – факт этот достоверно зафиксировал бывший с ним казак Меркурий Вагин. Видели они и Малый Ляховский. С твердым намерением на будущий год снова проехать к островам Вагин вернулся на материк. Но казаки его отряда, решив, что им предстоят лишения и беды, взбунтовались. Они убили Вагина, его сына и Пермякова. Убийц разоблачили и казнили в Якутске.
Мамонтова кость (бивни) – вот чем привлекали острова к северу от Святого Носа. И весной 1770 года якутский купец Иван Ляхов решил по-настоящему разведать «месторождение». Он побывал и на Большом и на Малом Ляховском островах, а потом попросил монопольного права на сбор мамонтовой кости и охоту на песцов. Екатерина II приняла специальный указ, разрешающий все это Ляхову. А кроме того, она постановила: два острова, им посещенных, именовать впредь Ляховскими.
