Книга 100 великих гениев, страница 68. Автор книги Рудольф Баландин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «100 великих гениев»

Cтраница 68
Светлый мир! о, где ты? Как чудесен
Был природы радостный расцвет…

Поэт печалится по тому времени, когда люди воспринимали природу как чудо, восхищаясь ее красотой и гармонией, отзвуки которой наполняли их души. Но взгляд человека становился все более хищным, алчущим благ материальных, и все изменилось:

Без любви к виновнику творенья,
Как часы, не оживлен и сир,
Рабски лишь закону тяготенья
Обезбожен служит мир…
Боги улетели в область сказки,
Унося туда же за собой
Все величье, всю красу, все краски,
А у нас остался звук пустой…

И вновь – преувеличение, ибо слово его вовсе не было звуком пустым. Просто были тщетны надежды, что глаголом можно не только «жечь сердца людей», но и пробуждать твердые убеждения, непоколебимую веру в истину и благородство.

Для Шиллера понятие красоты включало очень многое: и нравственность, и познание, и предназначение человека на Земле. Этому он посвятил очерк «О прелести и достоинстве». Верно отметил в книге «Поэт-философ (Шиллер)» публицист В. Е. Романовский: «Трактуя философскую тему, он всегда остается поэтом, и фантастические образы заменяют у него сухой анализ… Если в своей поэзии он является философом, то и, наоборот, он и в философии остается поэтом». То же относится «к «Письмам об эстетическом воспитании человечества» (их Шиллер адресовал наследнику датского престола в благодарность за назначенную пенсию). В них утверждается: «Красота спасет мир». Только она способна проложить «путь из государства нужды в царство свободы».

Он продолжает писать драмы, воспевая героев, подвижников, борцов за свободу и человеческое достоинство: «Орлеанская дева», «Мария Стюарт», «Вильгельм Телль», трилогию «Валленштейн». И все-таки его романтические порывы начинают угасать. Искусствовед Г. В. Якушева пишет:

«Идеалист Шиллер вообще начинает с ужасом чувствовать, что его раздражают и утомляют люди. Конечно, это и прогрессирующая болезнь – чахотка, след долгих испытаний и лишений, это и страх потерять для творчества немногие оставшиеся годы. Но это и другое – та максималистская нетерпимость возвышенно-требовательной души, о которой впоследствии вспоминал Гёте, сам гораздо более снисходительный к окружающим».

«Больной талант» – так оценит Шиллера в XX веке его великий соотечественник Томас Манн и противопоставит создателя «Разбойников» «здоровому» таланту – Гёте, проведя линии, продолженные вслед за ним многими: от Шиллера – к Достоевскому, от Гёте – к Толстому. И тут будет нащупан самый нерв гения Шиллера: идеалистически-восторженное представление о должном в жизни и постоянные страдания от его несоответствия тому, что есть – в то время как Гёте всегда воспринимал людей более трезво и спокойно, без особых иллюзий, но без особых огорчений.

За два года до смерти он пишет стихотворение «Пилигрим», словно оглядываясь на прожитые годы и вспоминая то время, когда внутренний голос внушал ему:

Ты увидишь храм чудесный,
Ты в святилище войдешь,
Там в нетленности небесной
Все земное обретешь.

А земная жизнь идет своим чередом. Поэта увлекают обманчивые миражи, он уповает на будущее, стремится соединить действительность с прекрасным идеалом. Но проходит время, мечты остаются мечтами, не воплощаясь в реальность. Остается с грустью признать:

И во веки надо мною
Не сольется, как поднесь,
Небо светлое с землею,
«Там» не будет вечно «здесь».

Возможно, на взгляды Шиллера в последние годы оказали влияние возраст, болезнь и умиротворяющее мировоззрение Гёте (в герцогской усыпальнице в Веймаре гробницы их покоятся рядом). Шиллер смиренно признал, что юношеское стремление перестроить мир остается в области мечтаний. Хотя его романтические произведения продолжали находить отзвук в поэтических душах, а несоответствие идеалов с действительностью пробуждало яростный протест (так было у Байрона, Гейне, Лермонтова и многих других). Наконец, отметим, что Шиллер предвидел наступление периода «бури и натиска» в познании природы, вспышку научного творчества в XIX начале XX века. Он верил:

Что здесь встречает нас, как красота земная,
То встретит некогда как истина сама.

Увы, и в этом случае творческие бескорыстные порывы искателей истины сменились бескрылой утилитарностью, погоней за выгодой, губительной, по убеждению поэта, для духовной культуры. И уже приходится спасать красоту от уродства творимого людьми мира.

Байрон
(1788–1824)

Джордж Ноэл Гордон Байрон происходил из знатного, хотя и обедневшего, рода. Детство провел в городе Абердине (Шотландия). В десятилетнем возрасте унаследовал от двоюродного деда титул лорда и поместье. После закрытой аристократической школы, где начал сочинять стихи, учился в Кембриджском университете.

В 1807 году издал свой первый сборник стихов «Часы досуга»; а окончив университет, путешествовал по Ближнему Востоку и Южной Европе. Вернулся в Англию убежденным бунтарем и анархистом, сторонником освобождения народов и человеческой личности – вплоть до восстания против Бога. Свои впечатления отразил в поэме «Паломничество Чайльд Гарольда», а также в «восточных» поэмах «Гяур», «Лара», «Корсар», «Осада Коринфа»… Создал впечатляющий образ бунтаря-одиночки, разочарованного в цивилизации и буржуазных ценностях.

Как член палаты лордов Байрон выступил в поддержку луддитов, протестовавших против внедрения машин в производство и безработицы. Позже, живя в Швейцарии, написал героические поэмы «Манфред», «Каин», а в последние годы жизни стал активно участвовать в национально-освободительных движениях в Италии и Греции. Тогда же создал сатирическую поэму «Бронзовый век» и эпический роман в стихах «Дон Жуан» (оставшийся незаконченным). Умер в Греции от лихорадки.

О том, какое влияние оказывали творчество и образ Байрона на современников и последующее поколение, свидетельствует вошедшее в обиход понятие «байронизм». Никто из поэтов и писателей мира не удостаивался такой чести. Это похоже на увлечение «гамлетизмом». Вспоминается высказывание Шатобриана: «Мне забавно представлять себе, Шекспир, в какую ярость привели бы тебя твои горе-поклонники, воскресни ты в наше время. Ты был бы оскорблен их преклонением перед банальностями… люди, способные восторгаться твоими недостатками, способные, более того, живя в иную эпоху, как ни в чем не бывало подражать им, неспособны оценить подлинные красоты твоих творений». Вот и «байронисты», а также многие критики смогли разглядеть только недостатки великого поэта, так и не осмыслив его достоинств. Обычная закономерность: каждый понимает гения на свой лад, по своему разуму и масштабу.

Впрочем, байронистами бывали разные, нередко весьма достойные люди. Не их вина, что настало нелегкое время для тех, кого тяготила, возмущала, душила атмосфера условностей, лицемерия, пустословия, которая установилась в образованном европейском обществе той поры. Не случайно в России причастны к байронизму были Пушкин и Лермонтов. Но дело не только в этом.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация