– Дотронься до него.
Мара осторожно просунула руку в щель и словно провалилась в темную пустоту.
В одно мгновение она прожила тысячу судеб, и в следующее – умерла еще в сотне тысяч, пришедших им на смену.
Вкус жизни связал нёбо и язык.
Опечатал.
Вкус смерти сломал печать.
Нечто.
Сосущий зародыш знания, чья сила растет с каждым днем.
Песочные часы: пустота и полнота бытия.
Бесконечность – успевай переворачивать.
Страх, что не успеешь.
Ужас от того, что успеешь.
Кайрос.
– Так что же изменилось? – вновь спросила бабка. Вязаное полотно сползло на землю и шевелилось среди желтых кленовых листьев.
– Ты меня обманула.
– В чем?
– В том, что Кайрос приносит радость.
– Так и есть.
– Чем больше радость, тем сильнее горе. Наслаждение переходит в боль. Любовь – в ненависть. Молодость – в старость. Все в мире равноценно и равновесно. Одно условие – должно быть равновесие. Равновесие во всем. Этого ты мне не сказала.
– Ловушка Кайроса, – спицы на мгновение замерли. – Такова цена. Для кого-то ты молода и красива, для других – стара и безобразна. Многолика. Неуловима. Стоит ли беспокоиться о том, чего не можешь изменить?
– А если попробовать? – Мара вынула из корзины ветку калины и надкусила крупную ягоду. Во рту разлилась горечь.
– Зачем пробовать?
– Понять, какая я… Настоящая.
Софья отложила спицы и с жалостью посмотрела на внучку.
– Не тому тебя в твоих университетах учили. Главного так и не поняла. Жизнь и смерть, молодость и красота – все подвластно времени. В основе всего – время. Прими его, и забудешь о том, что можешь быть старой и нелюбимой, плыви в нем, меняйся, достигай всего, чего ты хочешь.
– Как ты? Ты-то чего сумела достичь?
– Я испугалась.
…Мара очнулась от крика Сухопарова. Скорчившись эмбрионом, он плакал во сне.
Прильнула, обняла, согревая.
– Тише, милый, тише! Утром будет хорошо. Спи, – ласково подула в горячечный лоб.
И Петя всхлипнул, успокаиваясь.
Утром все будет хорошо.
Сейчас ночь.
Нужна подпитка.
* * *
Что себе позволяет эта дрянь!
Вадим в ярости бросил телефон на кожаный диван, еще хранивший дневной аромат любовных утех.
От хорошего расположения духа не осталось и следа. Метался по кабинету, бесцельно хватаясь то за одно, то за другое. Секретарь должен быть в офисе ровно столько, сколько нужно боссу. Общеизвестное правило. Какого черта она его нарушает! Завтра придет – будет уволена.
Но в глубине души знал: не то что словом – взглядом не упрекнет. Вадим с надеждой посмотрел на дверь. Словно сейчас, в эту минуту могло случиться чудо, и Мара войдет.
Провел рукой по черной коже дивана. Вот здесь… Он вызвал ее по пустячному поводу. Дрожали руки, когда торопливо закрывал дверь на ключ. Мара наблюдала с насмешливым спокойствием. Ни слова не говоря, она быстро и как-то уж очень профессионально разделась, улеглась на диван, слегка раздвинув ноги. Вадим благоговейно склонился к соблазнительной впадинке, словно в молитве. Секс с Марой был похож на возвращение домой. Словно после долгого отсутствия себя, цели в жизни, он вдруг обрел всю полноту мира. И мир теперь был бескрайним, наполненным смыслом, вкусом, запахом и цветом. И еще какой-то новой, необузданной силой. Он едва ли не физически чувствовал ее бурление.
…Когда все закончилось, Мара лениво села по-турецки, совершенно не заботясь о том, как выглядит. Вадим зачарованно смотрел на то, что находилось между скрещенными ногами.
– Холодно у вас, Вадим Александрович, – она чуть поежилась, но одеваться не стала. В наступающих зимних сумерках ее кожа казалась снежной.
– Ты сердишься?
Мара удивилась вопросу:
– За что? Секс был хорош. Врачи вообще рекомендуют подобные разрядки в течение рабочего дня. Хороший секс снимает стресс.
– Как и коньяк, – он протянул бокал.
Мара не стала отказываться. Она все делала со вкусом и наслаждением. Не так, как Кира. Не так, как остальные. Она делала так, словно все это в ее жизни было единственно важным и последним.
– Давно хотела вас спросить, – Мара упорно называла его на «вы». Сознательная дистанция возбуждала. – Почему вы бросили Сару накануне свадьбы?
– Она сказала?
– Догадалась.
Решил быть честным:
– Понял, что не готов к браку и рождению ребенка.
– Вы собирались ей помогать в дальнейшем?
– Нет.
«Нет» вылетело само собой, словно никаких «да» не существовало.
Мара понимающе улыбнулась:
– Почему накануне свадьбы? Не за неделю, не в ЗАГСе, а накануне…
– Я просто посмотрел в свой ежедневник и увидел запись: «сказать Саре, что не женюсь».
Мара неторопливо оделась и подошла к столу. Вадим не успел ее остановить. Тонкие пальцы, унизанные серебряными кольцами, страница за страницей листали толстую книжицу, пока не нашли сегодняшнее число и запись возле цифры 16.00: «Заняться с Марой сексом».
Он спокойно встретил ее взгляд, готовый к любой реакции: обиде, слезам, упрекам. Ничего не произошло.
– Следующая запись у вас в 16.30, Вадим Александрович. Совещание. Вы уложились. Думаю, все ждут вас в приемной. Прикажете позвать?
– Ты знала, когда сюда вошла, что мы…
– Конечно.
– Тогда какие обиды?
– А кто говорит об обидах, Вадим Александрович? Я просто не люблю скучных людей.
– Я скучный? – он взвился от ярости.
– Только скучный человек может убить своего ребенка по расписанию, – ни осуждения, ни горечи. Только равнодушие. Словно в одно мгновение он ей стал понятен и неинтересен.
Голод и жажда. Невыносимо. Короткий секс освободил нечто, и это нечто теперь рвалось из глубин: «Мара! Мара!».
Вадим был готов ехать к ней сейчас, сию минуту, но не знал точного адреса. Надеялся увидеть ее на тренинге, но ошибся. Как пояснил Казус, Мара – стопроцентный асоциальный персонаж, и ее присутствие на групповых занятиях только мешало.
Чтобы как-то занять себя, Вадим остался в аудитории, выбрав место рядом с Кирой. Они сидели, как коронованные особы, на возвышении и наблюдали за тем, как работают подданные. Результатами Вадим оказался доволен. Казус действительно гений – за считанные занятия сумел из каждого вынуть своего таракана. И не только вынуть, но и внимательно изучить, поместив в банку с соответствующей наклейкой. Кто бы мог, к примеру, подумать, что его второй зам – человек, которому Вадим привык доверять всецело, – давно уже организовал свой бизнес и потихоньку переманивает и клиентов, и персонал. А они-то с Кирой гадали, что происходит в конторе. Кира, помнится, все беды на Мару свалила… Дурочка ревнивая.
