– Арестуют? Меня арестуют?
– Да. По обвинению в убийстве.
– За это арестовали Девоэ. Это он убил дядю.
– Девоэ никого не убивал, – ответил Мейсон. – А если даже он
и сделал это, то никто никогда не докажет его вину. У него есть адвокат,
который знает все ходы и выходы и искушен в подобных делах. Не сомневайтесь, он
втянет и вас.
– Почему вы так решили?
– Потому что он был у меня в кабинете менее часа назад и сам
сказал мне об этом.
Она откинулась в кресле и уставилась на адвоката. Огонь в
глазах погас. Она выглядела трогательной и беззащитной.
– Чего он хотел? – спросила Фрэн Челейн.
– Денег.
– Хорошо. Мы дадим ему денег.
– Нет, – твердо ответил Мейсон.
– Почему?
– Потому что тогда он будет шантажировать вас до самой
смерти. Он не уверен, что вы влипли по уши, а только подозревает. Если бы я
стал обсуждать с ним условия, он бы получил необходимую уверенность. Он только
слышал звон. Он хотел подтверждения. Если бы я согласился заплатить, то его
догадки бы полностью подтвердились.
– А что вы сделали? – поинтересовалась она.
– Вышвырнул его отсюда, – мрачно ответил адвокат.
– Он много знает?
– Знает немного, но многое подозревает.
– Я боюсь его, – по голосу слышалось, что она вот-вот
расплачется.
– Вы и должны его бояться. А теперь я хочу добраться до
самой сути. Расскажите мне в точности, что происходило, когда был убит ваш
дядя.
Она глубоко вздохнула и начала говорить тихим, монотонным
голосом:
– Я была дома. Я с ним поругалась. Он был очень резок, я
сорвалась и наговорила множество неприятных вещей.
– Такого от вас можно ожидать, – сухо заметил адвокат.
– Да, можно, – согласилась она.
Последовало молчание.
– Продолжайте, – предложил адвокат.
– Он достал из бумажника деньги. Не все, там еще оставалось.
Точно не знаю сколько. Он пододвинул деньги ко мне и сказал, чтобы я их взяла.
Он заявил, что собирался прекратить давать мне деньги на расходы, чтобы я
взялась за ум, но в конце концов пришел к выводу, что я никогда не повзрослею.
Это, в общем-то, мои деньги, и, если я хочу выбрасывать их на ветер, это мое
личное дело.
– И вы взяли деньги, – сделал вывод адвокат.
– Да, конечно.
– И что потом?
– Потом я отдала их все, кроме десяти тысяч, миссис Мейфилд.
– Зачем вы это сделали?
– Она знала, что я вышла замуж, и угрожала рассказать дяде.
– Это произошло до того, как приехал Кринстон, или после?
– Вы имеете в виду, когда я отдала ей деньги?
– Да.
– После.
– Кто-то видел, как вы передавали ей деньги?
– Роб Глиасон.
Мейсон присвистнул:
– Так, значит, и Глиасон находился в доме, не так ли?
– Да, – медленно произнесла она. – Он был там. Именно поэтому
я утверждала, что меня не было.
– Хорошо. Продолжайте, – угрюмо попросил Мейсон.
– Вам известно, что мы муж и жена. Роб приехал на своей
машине – на «Шевроле». Из моей комнаты есть выход на улицу. Я впустила его в
дом. Он беспокоился об угрозах миссис Мейфилд и о том, что может сделать мой
дядя. Я сообщила ему, что разговаривала с дядей и думаю, что все будет в
порядке. Пока мы разговаривали, вошла миссис Мейфилд и потребовала денег. Она
подслушивала и была в курсе, что дядя дал мне сколько-то денег, но не знала
точную сумму. Я сказала, что отдаю ей все, что у меня есть. Я открыла сумочку,
и она сама достала деньги, но перед этим я спрятала десять банкнот, чтобы
расплатиться с вами. Мне деньги нужны были только для этих двух целей –
расплатиться с нею и с вами. Тогда я думала, что все уладится: вы меня
представляете, а миссис Мейфилд должна успокоиться. Я решила, что мы найдем
выход из сложившейся ситуации.
– К этому времени Кринстон уже приехал? – спросил Мейсон.
– Да. Я слышала, как подъехала машина. Фактически, Кринстон
поднимался по лестнице, когда я выходила из кабинета дяди.
– А Грейвс все это время находился в приемной?
– Да. Он прекрасно осведомлен о том, что произошло. Он знает
гораздо больше, чем показывает. Грейвс в курсе всех дел моего дяди и, мне
кажется, еще и того, чем занимается миссис Мейфилд.
– Так что же произошло?
– Миссис Мейфилд ушла, а мы с Робом отправились посидеть на
крыльцо. Затем послышался какой-то шум, в передней части дома бегали люди,
раздавались возгласы, потом кто-то закричал, что моего дядю убили. Я поняла,
что будет лучше, если Роба никто не увидит, велела ему сесть в машину и уехать.
– Вы отправились вместе с ним?
– Да.
– Почему?
– Потому что не хотела оставаться в доме.
– Почему?
– Я думала, что так смогу обеспечить Робу алиби.
– Как вам удалось выехать с территории незамеченными?
– Позади дома проходит аллея, двигаясь по которой можно
оказаться на подъездной дороге. Мы воспользовались ею, и, насколько мне
известно, нас никто не услышал.
– Хорошо. Что дальше?
– Затем я вернулась домой, Роб высадил меня в двух кварталах
от дома. Я проскользнула к себе в спальню. Затем я поговорила с Доном Грейвсом.
От него я узнала, что мой дядя сообщил в полицию о том, что «Бьюик» украли, и
что он думал, что его взяла я. Я решила, что для меня это прекрасное алиби, а
Роб вообще нигде не упоминается. Так что я заявила, что каталась на «Бьюике», и
никто не стал со мною спорить.
– Продолжайте.
– Остальное вы знаете. Все восприняли как должное, что я
брала «Бьюик». Я тоже подумала, что все в порядке, пока не пришли вы и не
сказали, что спидометр показывает то же количество миль, что записано у дяди в
книжке. Я уже собралась накатать сколько-то миль на «Бьюике» и отправилась в
гараж, но там стоял полицейский. Он улыбнулся и сообщил, что «Бьюиком»
запрещено пользоваться – он одна из улик.
– Что они сделали?
– Протянули цепь вокруг передней оси и через прорези колес,
а также заперли коробку передач.
– Очень мило, – сухо прокомментировал Мейсон.
