– Да, дело становится интересным. Если кто-то придет к нам,
задержи их, не впускай сразу же.
– Ты собираешься сам впутаться в это дело?
– Зачем мне впутываться?
– Ты прекрасно понял, что я имею в виду. Ты слишком много
делаешь для клиентов, собственную шею готов подставить.
– Ну, знаешь…
– Не притворяйся. С чего бы это вдруг у мисс Челейн ни с
того ни с сего у тебя в кабинете случился нервный срыв и ты куда-то отправил ее
на «Скорой»?
– И что здесь такого? – улыбнулся Мейсон.
– А разве не считается преступлением сокрытие лица, которое
разыскивает полиция? – ответила Делла вопросом на вопрос.
– Ее тогда разыскивала полиция?
– Нет, – с сомнением в голосе сказала Делла. – Тогда нет.
– Более того, – продолжал Мейсон, – я не врач. Я могу
сделать неверный диагноз. Мне показалось, что у нее нервный срыв, так что я
вызвал врача, чтобы подтвердить сложившееся у меня впечатление.
Делла Стрит нахмурилась и покачала головой.
– Не нравится мне все это, – сказала она.
– Что тебе не нравится?
– Как ты всегда сам впутываешься. Почему ты не в состоянии
спокойно работать в своем кабинете, а потом выступать в зале суда?
– Не могу тебе ответить, – улыбнулся Мейсон. – Возможно, это
болезнь.
– Не притворяйся идиотом, шеф. Другие адвокаты просто
приходят в зал суда, допрашивают свидетелей, а потом представляют дело
присяжным. А ты вечно в самой гуще событий.
– У других адвокатов клиентов иногда вешают, – заметил
Мейсон.
– И иногда они этого заслуживают, – парировала она.
– Не исключено. Но из моих клиентов пока еще никого не
повесили, и не было ни одного, кто бы этого заслуживал.
Она с минуту неотрывно смотрела на него, затем улыбнулась материнской
улыбкой.
– Значит, все твои клиенты невиновны? – спросила она.
– Это говорят присяжные. Ведь в конечном счете решать им.
Она вздохнула и пожала плечами:
– Ты выиграл.
Делла Стрит вернулась в приемную.
Когда дверь за ней захлопнулась, адвокат сел за свой стол и
раскрыл газету. Он, не отрываясь, читал минут пятнадцать, пока не распахнулась
дверь к нему в кабинет.
– В приемной ждет некая мисс Мейфилд, – сообщила Делла. – Я
думаю, стоит ее принять, пока она не разнесла нашу контору на мелкие кусочки.
Мейсон кивнул:
– Приглашай ее. Возможно, за ней следят полицейские. Если
кто-то из них появится, задержи их как можно дольше.
Делла кивнула, открыла дверь и пригласила женщину, ожидавшую
в приемной.
Полные формы миссис Мейфилд практически заполнили весь
дверной проем, но Мейсон все равно увидел, как секретарша старается закрыть
собой оставшуюся часть и говорит кому-то:
– Мне очень жаль, но у мистера Мейсона в настоящий момент
важное совещание. Его нельзя беспокоить.
– Доброе утро, миссис Мейфилд, – кивнул ей Мейсон. Затем он
встал, пересек кабинет и закрыл дверь на замок.
– Доброе утро! – рявкнула в ответ экономка. Вид у нее был
весьма воинственный.
Адвокат показал на большое черное кожаное кресло, и посетительница
опустилась в него. Ее спина осталась прямой, подбородок был вздернут кверху.
– Что там с переводом показаний спидометра на «Бьюике»? –
спросила она.
Из приемной послышался шум, кто-то пытался толкнуть дверь
кабинета, дергал ручку. Замок держал хорошо, а Мейсон не отводил взгляда от
миссис Мейфилд, не давая ей оглянуться назад.
– Мистер Нортон сообщил в полицию, что «Бьюик» украден, –
начал адвокат. – Тогда мы думали, что его взяла мисс Челейн. Теперь похоже, что
она этого не делала. Но «Бьюика» явно не было в гараже, когда мистер Нортон
звонил в полицию. Однако спидометр показывает то количество миль, что и при
возвращении мистера Нортона из банка. Это означает, что тот человек, который
брал «Бьюик» в ночь убийства, или перевел показания спидометра назад, или
вообще отключал его, когда ездил на машине.
Миссис Мейфилд покачала головой.
– Машину никто не брал, – сказала она.
– Вы уверены?
– Пуркетт, дворецкий, живет над гаражом. Он не спал тогда,
читал книгу и точно слышал бы, если кто-то завел мотор. Он утверждает, что
двери гаража оставались закрытыми и ни одна из машин не выезжала.
– А он не мог ошибиться?
– Нет. Дверь создает очень много шума. Звук отдается в
комнате дворецкого. Пуркетт, несомненно, его услышал бы. И еще я хочу выяснить,
что вы там наговорили моему мужу, что я находилась в кабинете во время
убийства…
– Забудем об этом на какое-то время, – прервал ее Мейсон. –
Пока мы говорим о машине, и времени у нас мало. Я не могу пойти на сделку с
вами, пока не докажу, что спидометр отвели назад.
Она неистово закачала головой.
– Мы в любом случае ни до чего не договоримся, – заявила
она. – Вы все испортили и запутали.
– Что вы хотите сказать?
– Вы неправильно взялись за это дело, и теперь полиция
втянула в него Фрэнсис Челейн.
Черные глазки с негодованием уставились на адвоката и
неожиданно наполнились слезами.
– Вы хотите сказать, что вы втянули Фрэнсис Челейн в это
дело, – заметил Мейсон, вставая, и осуждающе посмотрел на экономку. – Вы начали
с того, что стали шантажировать ее в связи с замужеством, а затем требовали
денег, чтобы не втягивать ее в дело об убийстве.
В блестящих темных глазах появилось еще больше влаги.
– Я хотела денег, – сказала миссис Мейфилд, потеряв свой
воинственный вид. – Я знала, что это легкий способ их заполучить. Я знала, что
Фрэнсис ждет огромное наследство. Я не видела причины, почему бы мне не поиметь
хоть сколько-то. Когда она наняла вас, я поняла, что и вы на этом деле неплохо
заработаете. Мне тоже хотелось! Я всю жизнь трудилась как проклятая. Я вышла
замуж за тупого, глупого человека, за болвана, у которого напрочь отсутствуют
амбиции. Всю жизнь я брала ответственность на себя. Еще девочкой мне
приходилось содержать семью. После замужества опять все свалилось на меня, я
работала за двоих. Я уже много лет прислуживаю Фрэнсис. Я смотрю, как она
бездельничает. Это избалованная кукла. Я вынуждена до костей стирать пальцы,
выполняя работу по дому, а она завтракает в постели. Я устала от этого. Почему
бы и мне не получить часть этих денег? Я всегда хотела много денег и чтобы мне
кто-то прислуживал. Я готова была на все, чтобы заполучить их, только не
вовлекая Фрэнсис в беду. Теперь я ничего не могу поделать. Полиция загнала меня
в угол и заставила говорить. Они собираются арестовать Фрэнсис и обвинить ее в
убийстве. В убийстве! Вы понимаете? – Она почти перешла на крик.
