Тон Перри Мейсона не изменился, адвокат оставался абсолютно
спокоен и, казалось, не обращал ни малейшего внимания на нетерпеливость
посетителя.
– Пусть между нами не останется никакого недопонимания, –
сказал Мейсон. – Вы говорите о мисс Фрэнсис Челейн?
– Да.
– Вы лично знакомы с мисс Челейн?
– Конечно.
Перри Мейсон махнул правой рукой, словно вопрос, о котором
шла речь, не имел ни малейшего значения.
– Это все упрощает, – сделал вывод адвокат.
– Что именно? – с подозрением в голосе спросил Глиасон.
– Тот факт, что вы знакомы с мисс Челейн, – ответил Мейсон.
– В таком случае вам требуется лишь поинтересоваться у самой мисс Челейн,
консультировалась ли она у меня. Если нет, то вам не потребуется возвращаться.
Если консультировалась, но не хочет, чтобы вы об этом знали, она, несомненно,
найдет способ скрыть это. Если же она говорила со мной и ей все равно, узнаете
вы об этом или нет, она вам сама обо всем расскажет. – Адвокат встал и
улыбнулся посетителю, показывая тем самым, что разговор окончен.
Роберт Глиасон остался у окна. По его лицу было видно, что в
нем идет внутренняя борьба.
– Вы не имеете права так со мной разговаривать, – заявил он.
– И тем не менее – разговариваю, – спокойным тоном ответил
Мейсон.
– Вы не имеете права!
– Почему?
– Вы можете так объясняться с посторонним, но я таковым не
являюсь. Я очень близок с Фрэн Челейн. У меня есть право знать о том, была она
у вас или нет. Ее шантажируют, и я хочу выяснить, что вы предполагаете сделать.
Перри Мейсон приподнял брови:
– Кого шантажируют? Кто шантажирует?
Глиасон раздраженно взмахнул руками:
– Что вы притворяетесь? Я знаю, что она была здесь, и вы
знаете, что она была здесь. Вы знаете, что ее шантажируют, а я хочу знать, что
вы предполагаете сделать.
– При сложившихся обстоятельствах я думаю, что мне стоит
попросить вас покинуть кабинет, – заявил Мейсон. – Когда я пригласил вас зайти,
я думал, что вы пришли проконсультироваться у меня как у адвоката. Я очень
занят, и у меня нет времени обсуждать с вами тот единственный вопрос, который
вас волнует.
Глиасон оставался на месте.
– По крайней мере, вы можете сообщить мне, кто ее
шантажирует. Я хочу знать только это. Тогда я сам со всем разберусь.
Адвокат подошел к двери и открыл ее. С серьезным и достойным
видом он обратился к посетителю:
– До свидания, мистер Глиасон. Мне очень жаль, что я не могу
вам помочь.
– Это все, что вы собираетесь мне сказать? – закричал
Глиасон с исказившимся лицом.
– Да, – безапелляционно заявил Мейсон.
– Ну ладно! – рявкнул молодой человек и, не произнеся больше
ни слова, широким шагом вышел из кабинета.
Перри Мейсон тихо прикрыл дверь, заложил большие пальцы рук
в проймы жилета, слегка наклонил голову вперед и начал ходить из угла в угол.
Через несколько минут он подошел к письменному столу и взял
в руки копию завещания Карла Челейна. Он стал читать условия учреждения
траст-фонда в пользу Фрэнсис Челейн.
Он все еще изучал отпечатанный на машинке документ, когда
дверь снова отворилась и в кабинет заглянула Делла Стрит.
– Мисс Челейн, – сообщила секретарша.
Мейсон задумчиво посмотрел на Деллу Стрит, а затем поманил
ее рукой.
Делла Стрит вошла в кабинет, плотно закрыв за собой дверь.
– Глиасон сразу же вышел в коридор? – спросил он.
– Да. Ни на секунду не задержался. Казалось, он участвует в
соревнованиях по спортивной ходьбе.
– А мисс Челейн только что пришла?
– Да.
– Как ты считаешь, они могли встретиться у лифта?
Делла Стрит задумалась.
– Вполне вероятно, шеф, – наконец ответила она. – Правда, я
не очень-то в это верю.
– Как выглядит мисс Челейн? Возбуждена?
– Нет. Невозмутима и хладнокровна. К тому же пытается
выглядеть как можно лучше. Достала косметичку и прихорашивается. И очень
тщательно уложила волосы.
– Хорошо. Пригласи ее.
– Проходите, пожалуйста, мисс Челейн, – сказала Делла Стрит,
открывая дверь в приемную.
Когда Фрэнсис Челейн оказалась в личном кабинете адвоката,
секретарша тут же покинула помещение, бесшумно прикрыв за собой дверь.
– Садитесь, – предложил Мейсон.
Фрэнсис Челейн подошла к тому же креслу, в котором сидела в
первый визит, опустилась в него, положила ногу на ногу и с немым вопросом
посмотрела на адвоката своими темными глазами.
– Несколько минут назад здесь был Роберт Глиасон, – сообщил
Мейсон, – и пытался выяснить, консультировались ли вы у меня.
– Роб очень импульсивен, – заметила Фрэн Челейн.
– Вы говорили ему, что собираетесь ко мне?
– Я упоминала ваше имя. Вы сказали ему, что я была здесь?
– Конечно нет. Я посоветовал ему связаться с вами, если у
него имеются какие-нибудь вопросы о ваших делах.
Она слегка улыбнулась.
– Робу Глиасону очень не понравится такая манера разговора,
– сказала девушка.
– Она ему уже не понравилась, – ответил Мейсон.
– Я встречусь с ним и все ему объясню.
– Глиасон сказал, что вас шантажируют.
На какую-то долю секунды в глазах мисс Челейн появились
удивление и ужас. Затем она снова посмотрела на адвоката спокойным, ничего не
выражающим взглядом.
– Роб очень импульсивен, – повторила она.
Мейсон ждал, не скажет ли она еще что-нибудь, но она, не
двигаясь, сидела на стуле и явно не собиралась предоставлять больше никакой
информации.
Мейсон взял в руки документы, лежавшие у него на столе.
– У меня здесь копии завещания и решения о распределении
собственности, – сообщил он. – Я также выяснил, что доверенное лицо ежегодно
представляет отчеты о ведении дел. Боюсь, что надежды мало, мисс Челейн.
Управление трастом ведется очень рационально. Понимаете, даже если мне удастся
добиться отмены положения, касающегося вступления в брак, как нарушения ваших
гражданских прав, нам все равно придется столкнуться с тем фактом, что
распределение имущества оставлено на усмотрение доверенного лица. Скорее всего,
ваш дядя посмотрит на наше оспаривание завещания как на вмешательство в
волеизъявление вашего отца и его собственные полномочия как доверенного лица.
Даже если мы выиграем в суде, на его усмотрение останется аннулирование нашей
победы.
