Так, сегодня вторник. Значит, я увижу его попозже. Я почувствовала огромное облегчение, но до двух надо было чем-то заняться. Сидеть в комнате мотеля было тошно.
Я отправилась на новое кладбище. Хотела нанести визит остальным Тигам, скончавшимся членам их семьи. В этот раз я смогла припарковаться рядом с их участком. Оделась я очень тепло, потому что похолодало. В начале ноября в Арканзасе вряд ли выпадет снег, но в Озарке такая возможность не исключена. Я обмотала шею красным шарфом, натянула красные перчатки, надела теплую ярко-синюю куртку. Мне нравилось быть заметной, тем более что в Арканзасе был охотничий сезон. Впервые этой осенью я настолько закуталась, что почувствовала себя ребенком, которого мать выпустила поиграть на заснеженную улицу.
Я оглянулась по сторонам: вокруг никого. Через дорогу, к западу, находился лес, к северу - маленькая группа домов, около двадцати, с лужайками в пол-акра, с открытыми верандами, газовыми грилями возле раздвижных стеклянных дверей. Автомобилей я не заметила: все старались поддерживать этот кусочек загородной недвижимости в должном порядке. К югу от крутой горы раскинулось кладбище. Мирное место.
Участок Тигов я нашла быстро. В центре на возвышении стоял большой памятник, с северной и южной стороны которого было выбито «ТИГ».
Я медленно пошла от могилы к могиле. В большинстве своем Тиги жили недолго. Дед Делла дожил до пятидесяти двух, умер от обширного инфаркта. Тут же лежали двое его детей, умершие в младенчестве. Бабушка Делла была покрепче: дожила до семидесяти двух и умерла от пневмонии. Я мысленно поздоровалась с Деллом. Его гибель от ружейного выстрела сильно снизила средний уровень продолжительности жизни семейства. Взглянув на памятник отца Делла, я подсчитала, что мужчине было всего сорок семь, когда Сибил обнаружила его мертвым в кабинете.
Именно Дик Тиг являлся целью моей поездки. На его могилу я встала с предвкушением, похожим на ощущения гурмана, приступившего к десерту. Мысленно проникла в каменистую почву, вступила в контакт с лежащим в глубине телом. Мне хотелось изучить Дика, как он того заслуживал, однако я ощутила барьер: земля и гроб притупляли мои ощущения. Я присела возле памятника и положила руки на землю, но, как только я это сделала, из леса донесся треск, что-то резко стукнуло меня по лицу, и я вскрикнула от боли.
Приложив руку в перчатке к лицу, я увидела, что на ней кровь. Цвет крови отличался от цвета алой перчатки. Я смотрела на нее с недоумением. Снова услышала треск и вдруг поняла, что в меня кто-то стреляет.
Я распласталась на могиле. Слава богу, я не в Дельте: там, на плоской земле, нельзя было бы спрятаться даже от мухи. Я отползла в сторону и укрылась с восточной стороны большого памятника посреди участка. Памятник не мог полностью защитить меня, но все же лучше такое прикрытие, чем никакого.
Слава богу, я положила в карман мобильник, и сейчас, сорвав перчатку, набрала 911. Мне ответили, и я узнала голос чиновницы, с которой разговаривала в полицейском отделении.
- Я на кладбище на участке триста четырнадцать. Кто-то стреляет в меня из леса, - сказала я. - Выстрелили дважды.
- Вы не ранены?
- В меня попал отлетевший кусок гранита. Но я боюсь двинуться.
Я начала плакать от безудержного ужаса, мне было трудно совладать с голосом.
- Хорошо, я сейчас же кого-нибудь пришлю, - сказала она. - Можете, если хотите, оставаться на телефоне.
Она на минуту отвернулась; слышно было, как она посылает ко мне патрульную машину.
- Возможно, какой-то охотник ошибся, - предположила она.
- Только если олени здесь ярко-голубого цвета.
- Вы слышали еще выстрелы?
- Нет. Я спряталась за памятник Тигу.
- Автомобиль уже подъезжает?
- Да. Я слышу сирену.
Не первый раз во время пребывания в Сарне я обрадовалась полицейской сирене. Я вытерла лицо чистой перчаткой.
Позади моей машины, скрипнув тормозами, остановился автомобиль, и из него вышел Бледсо, помощник шерифа, арестовавший Толливера. Он неторопливо приблизился к тому месту, где я скорчилась.
- Говорите, в вас кто-то стрелял? - спросил он.
Я подумала, что за два цента он и сам пристрелил бы кого угодно.
Медленно поднявшись, я почувствовала, что ноги меня не держат, и привалилась к гранитному памятнику.
Он посмотрел на мое лицо и заговорил чуть более деловым тоном:
- Откуда, вы говорите, раздались выстрелы?
Я указала на лес через дорогу. Там деревья ближе всего подступали к кладбищу.
- Вот, взгляните на памятник Дику Тигу.
Выстрел отколол кусок гранита, и на памятнике остался белый шрам.
Внезапно Бледсо, прищурившись, посмотрел на деревья и взялся за кобуру.
- Откуда кровь? - спросил он. - Куда вас ранило?
- Меня задел кусок камня, - ответила я. Мне не понравился собственный дрожащий голос. - Пуля чуть в меня не угодила.
Я увидела ее на земле, подняла и подала полицейскому.
- Конечно, вы и сами могли бы это сделать, - без малейшей убежденности сказал он.
- Мне плевать, что вы думаете, - ответила я. - Плевать, что вы напишете в рапорте. Главное, что вы здесь, и теперь он не посмеет в меня стрелять.
- Вы называете стрелявшего «он» по какой-то причине?
- Без всякой причины.
Теперь я дышала почти нормально. Поняв, что в следующее мгновение никто не попытается меня убить, я вернулась к прежнему мнению относительно этого полицейского.
- А что вы вообще здесь делаете?
В нем тоже проснулась былая враждебность.
- Просто заглянула.
На его лице появилось отвращение.
- Вы та еще особа, вы это знаете?
- То же самое могу сказать о вас. Послушайте, я сейчас уеду, пока вы еще здесь, потому что мне не хотелось бы умереть в вашем городе. Спасибо, что приехали. По крайней мере… - Я замолчала, но потом закончила фразу: - По крайней мере, полиция здесь не полностью продажна.
Я догадывалась, что мое высказывание очень нетактично, тем более что полицейский не стоял, показывая на меня с криками: «Можете продолжать в нее стрелять!»
Бледсо отрывисто кивнул. Когда я закрывала дверь машины, спросил:
- Вы стояли на могиле Дика Тига?
Я кивнула.
- Хотели узнать, отчего он умер?
Я снова кивнула.
- Ну и в чем причина? По вашему мнению?
- Сердечный приступ, как и у его отца.
Я посмотрела на полицейского, постаравшись придать лицу как можно больше искренности.
- Выходит, врач был прав?
