В угрюмом настроении они шагнули в лифт.
Пункт третий
У двери, богато обитой синеньким – в белый и красный горошек – пластиком с медными, изрядно заковыристыми вензелями по всему периметру, они на несколько томительных мгновений задержались, горестно вздыхая и заранее готовясь к худшему, потом Матрай Докука, ловко взбивши бакенбарды, повернул ручку в виде львиной лапы, и все трое, не стучась, гуськом переступили через порог.
Шеф, красный, будто перезрелый помидор, что в равной степени свидетельствовало как о готовности в любой момент принять апоплексический удар, так и о бешеном, неукротимом гневе, медленно поднялся с кресла из-за трехметрового стола.
– Видит, что подарка нет, – шепнул убито Ривалдуй. – Определенно. Всё, всё видит… Ну, сейчас…
– Вот жизнь – проклятье космонавта!.. – так же еле слышно заканючил было Пупель Еня. – То подарок, то еще… Я эдак не могу! Ты, кэп, у нас – совсем…
– Ага, вернулись, значит? – не здороваясь, недобрым и казенным тоном начал шеф.
– А куда мы могли деться? – также не здороваясь по заведенному в отделе ритуалу, пожал плечами капитан. – Ясное дело, вернулись.
– Еще бы! – ввернул бедово Ривалдуй.
– А как – вернулись? На чем, хотел бы я знать?! – повысил голос шеф.
– Да уж не пешком, конечно, – с томною улыбкою ответил Пупель Еня.
– Так-так-так… Болтать вы умеете, это я знаю. Много чего знаю… Что же вы, голубчики, а?! – свирепея окончательно, вспетушился шеф.
– Сувенир – за нами, – моментально среагировал Матрай Докука и отвел глаза в сторону. – Всё путем…
– Какой, к чертям собачьим, сувенир?! Вы что?! – скривился шеф, нервически захлопывая пухленькие папки, что, как карточный пасьянс, лежали перед ним. – Я спрашиваю: чем вы все там занимаетесь?!
– Стекол не бьем, с чужими женами не спим – иные миры открываем, – не моргнув глазом, отчеканил Ривалдуй. – И вечно так.
– Вы, вы…
– Нет, мы не дармоеды, – стоически возразил Пупель Еня. – И не душегубцы. Мы, знаете, как все…
– Вы – мошенники, разбойники! – взвизгнул шеф. – Шпана ракетная! Грабители с космической дороги!
– Нет, мы – как все, – бледнея, повторил упрямо Пупель Еня и зачем-то снял очки. – Первопроходчики мы. Бесшабашные ребята.
– А ракету где стянули? Что, боитесь отвечать?! Ракета – чья?
– Не наша, – застенчиво улыбнулся капитан. – Бог видит – не наша.
– То-то и оно!.. Чужую, ЧУЖУЮ вещь без спроса взяли, товарищей погубили!.. Мрак! Уму непостижимо!.. Вы знаете, чтó за такие дела полагается?
– Не губили мы никого, – разжалобившись при мысли, что их может ожидать, хлюпнул носом Пупель Еня. – У других взяли, а своих – не трогали!
– То есть как?
– А вот – на всё готовое пришли, – развел руками капитан. – Такие, знаете, бывают чудеса. Другие за нас поработали. Ударный труд и всё такое… Нас-то ведь тоже до нитки обобрали! И не церемонились совсем.
– Нехорошо… Ах, скверно получается, – заметил сокрушенно шеф. – Нелепо, глупо, дико! Всё – с ног на голову. Да-да-да! Вы даже и не представляете… Пока вы там летели, кое-что случайно прояснилось. Ну, в смысле обстановки… И мы радировали вам – на ту планету, чтобы вы ни в коем случае в Контакт, коль он возможен, не вступали. Потому как ни пристойного оружия у вас, ни подобающих инструкций…
– Только пугачи с пистонами, – уныло подтвердил Матрай Докука. – И хлопушки, чтоб ворон шугать.
– Вот именно! И вообще… При нынешнем-то интересном положении…
– А что такое? Заварушка где-нибудь? – напрягся Ривалдуй.
Но шеф проигнорировал его вопрос и с тихой яростью докончил:
– И на всякий случай – на подмогу вам – мы выслали еще один, супермодельный глиссер-звездолет, о чем тоже сообщили. Почему не послушали нас?
– Вот, значит, чью ракету мы прикарманили! – осенило Пупель Еню. – Но, шеф, разве можно было удержаться от искушения сделать все самим?!
– Я вам покажу искушение! – взревел шеф, приподнимаясь на цыпочки. – Ишь! Я вам… покажу!..
– Пардон, а когда вы нам все это передавали? – осведомился капитан.
– На следующий же день после вашей высадки. Едва узнали сами…
– Ну, тогда все ясно, – безнадежно махнул рукой Матрай Докука. – Поздновато вы узнали, честно говоря. У нас уже никакой рации не осталось. И многого всего другого… За прекрасное утро подарили…
– Да, заварили вы кашу, – устало сказал шеф. – Порезвились… О последствиях я даже и не говорю…
Зазвонил напольный телефон с вазоном.
Шеф, досадуя, сорвал трубку, вслушался, и через несколько мгновений лицо его сделалось, как у истукана.
– Так-так-так, – прошептал он. – Значит… Что? Уже тут?! И… Как? Да-да… О, господи! Что-то чудовищное… Ужас! Ладно. Всё.
Шеф отшвырнул трубку, упал обратно в кресло, сжал руками голову и принялся раскачивать ее из стороны в сторону, мыча и бормоча под нос нечто нечленораздельное.
Затем дрожащей рукой бестолково пошарил на столе перед собой, схватил наконец пустой, но основательно замурзанный стакан, налил из пузатого – здесь же стоявшего – термосамовара крепкой чайной заварки пополам с портвейном и залпом выпил.
С минуту, наверное, он сидел неподвижно, закрыв глаза и только глубоко, нервически вздыхая, и краска мало-помалу начала заполнять его левую щеку.
Потом заалела и правая щека. Дыханье понемногу улеглось.
Тогда шеф набрал в грудь побольше воздуха, набычившись, уставился на космонавтов и вдруг, треснув кулаком по столу, истошно завопил:
– Бандиты! Головорезы! Давить таких надо, топтать на месте! Беспощадно!.. Вернулись они – те, у кого вы корабль увели! И, конечно, на чужой, вообще невесть чьей ракете! Да что же это делается, а?.. Вы что, с ума все посходили?!
Еще несколько долгих, томительных секунд спейсотусовщики в полнейшем замешательстве выслушивали бедного шефа, который в гневе был невыносим.
– Хи-хи! – внезапно прыснул Ривалдуй. – И они – тоже? Нам вдогонку? Но, позвольте, как же так?! Всего-то час, наверное, прошел… Ну, может, полтора! И за это время… Нет, вы представляете, не растеряться – и облапошить всю эту компанию!.. Да они… К ордену их, к ордену!
– Достойны, – подтвердил Матрай Докука.
– Ну, знаете!.. – затрясся шеф. – Чем восхищаетесь, вы?! Земля нам наконец-то вольную дала! Навеки! Дескать, подавитесь! Сколько воли унесем с собой – вся наша! И свободы никакой не надо… Ясно? У Земли даже сил упразднить нас не хватило! Это мы и собирались сообщить вам на другой же день!..
– Вот как, стало быть… – растерянно проговорил Пупель Еня. – Выходит, зря старались? Зря шкурой своей рисковали? Всё – зря? Не нужно было?!
