От дворянина не ускользнуло, как при упоминании нечистой силы его собеседник стал вертеть головой. Между тем в местном лесу и в самом деле могло померещиться что угодно. Вечерело, стало намного хуже видно, чем днем, казалось, неподалеку от путников мелькают какие-то тени. Дворянин, впрочем, отреагировал на вечерний лес без суеверий, но с опасением практического характера. Он прервал прежний разговор и обратился к ехавшему впереди всаднику:
– Мы не заблудимся, капитан?
Ехавший впереди дворянин лет тридцати невозмутимо ответил по-русски с легким иностранным акцентом:
– Не изволь беспокоиться, воевода. Я же говорил, что хорошо знаю эти места.
– Не наткнуться бы на шведов, – с опаской сказал всадник, замыкавший кавалькаду.
– Не бойся, – ответил проводник, – эта тропинка проходит всего в паре верст от большой дороги. Именно поэтому солдаты тут не ходят.
Обернувшись к воеводе, он продолжил:
– Не пора ли нам сворачивать с тропы? Сегодня мы можем заночевать не в лесу, а на постоялом дворе или на почтовой станции. Дело в том, что мы уже покинули пределы воюющей Речи Посполитой и ступили на территорию мирного герцогства Курляндского.
Все с интересом ждали ответа воеводы Афанасия Лаврентьевича Ордина-Нащокина – ночевать в лесу еще одну ночь никому не хотелось. Но начальник не спешил объявить свое решение. Некоторое время кавалькада из пяти всадников в молчании продолжала путь.
– Заночуем в лесу, – наконец решил воевода. – Да, его светлость герцог Якоб мир не нарушает, и чужеземные войска не вправе вторгаться в герцогство. Но шведы – чужаки и не так хорошо знают эти места как ты, капитан. Да и вражеские лазутчики в приграничье могут быть, а мы должны сохранить тайну, чтобы никто посторонний не узнал о нашем посольстве к герцогу.
– Господи, спаси и сохрани! – вздохнул замыкающий. – Уже не первый день пробираемся, как тати по землям, где и православного-то не сыщешь. Угораздило же нас!
«Ох, наказал бы я этого Ивашку, будь он моим холопом!» – подумал воевода. Увы, Ванька был отнюдь не холопом, а доверенным человеком князя Хованского и только на время был отдан в распоряжение друйского воеводы Ордина-Нащокина. И то лишь потому, что был друйский воевода худороден, всего достиг сам и не имел большого числа верных слуг. А с Ивашкой и его господином Ордин-Нащокин познакомился несколько лет назад, когда еще не был воеводой. В тот год в родном для Афанасия Лаврентьевича Пскове вспыхнул мятеж, для подавления которого из Москвы был направлен князь Хованский. Находившийся, что называется, на подхвате дельный дворянин Ордин-Нащокин князю понравился. Но не догадывался тогда Хованский, что птицей высокого полета вдруг окажется этот незнатный провинциальный помещик, что сам станет воеводой.
Сколько раз воеводе приходилось сожалеть, что для столь сложной миссии царь не выделил ему помощника из приказа Тайных дел, например, умнейшего подьячего Юрия Никифорова. «Стоп», – прекратил свои мечтания воевода и аж почесал в затылке с досады, что задумался о таких глупостях. Ванька, видя этот жест, чуть втянул голову в плечи, капитан-немец, глядя на человека князя Хованского иронически улыбнулся. Впрочем, они не знали истинной причины недовольства своего начальника. А Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин подумал: «Что-то ты возгордился не в меру, Афонька! Кабы царь захотел Никифорова с посольством отправить, тот и был бы послом, а ты у него всего лишь помощником. И не забывай, государь считает, что дело неотложное, а значит, и людей можно было использовать лишь тех, что в Друе есть. К тому же государь дал понять: по-настоящему толковых людей мало, надо использовать и остальных».
Конечно, воевода мог бы оскорбить или наказать Ивашку, но это грозило вызвать немилость его господина. А ссориться с могущественным князем без серьезной причины не стоило. Поэтому Ивашку можно было лишь иносказательно воспитывать. И царский посол ограничился тем, что строго сказал:
– Не по своей воле едем, по государеву повелению!
Словно хороший артист, Ордин-Нащокин сделал долгую паузу и укоризненно добавил:
– Разве наш путь долог или труден? Помнится, лет пятнадцать назад я ехал с посольством в Молдову. Дорога, как известно, более тысячи верст пути через всю Украину. Польские жолнеры пытались меня изловить, я же прятался по православным монастырям.
– Отчего же поляки хотели арестовать посла, едущего в Молдавию? – удивился проводник, курляндский дворянин на русской службе Иоганн Шталкер.
– Я ехал инкогнито. Должен был с помощью господаря Молдовы Василия Лупу узнать, возможен ли союз турецкого султана и польского короля против государства Российского. В столице Молдовы Яссах выдавал себя за простого дворянина с Украины, который специально приехал наняться на службу к господарю.
Афанасий Лаврентьевич усмехнулся:
– Нелегко было уговорить господаря платить мне поменьше. А то он, зная, что на самом деле я посол могущественнного царя, назначил мне жалованье явно не по чину. Пришлось объяснять, что назавтра весь двор думать будет, за что худородному дворянчику такая честь?! А я внимание к себе привлекать был не должен. В общем, с трудом добился, чтобы жалованье мне назначили как положено, и ни грошем больше.
Жил я в Яссах и старался прознать, чего хотят турки, что думают ляхи. Наконец я узнал: когда из Москвы в Бахчисарай возвращалось Крымское посольство, поляки зарубили татар и попытались свалить убийство на царских людей. Вслед за неизбежным, но как всегда внезапным, татарским набегом на Русь могла начаться русско-турецкая война. А затем польские магнаты, которые умыслили сие коварство, уговорили бы тогдашнего польского короля Владислава напасть на Русь с тыла. Беда могла приключиться великая. К счастью, я вовремя предупредил царя, и покойный Михаил Федорович, царствие ему небесное, смог доказать татарам, кто именно убил их послов.
Ивашка, слуга князя Хованского, слушал Ордина-Нащокина, а про себя думал: «Бахвалься, бахвалься, выскочка худородный! Только кто поверит, что ты спас все царство православное?! Вот вернусь к князю, расскажу своему могущественному господину, какие ты, воевода, речи ведешь».
Драгунскому капитану – проводнику посольства – Иоганну Шталкеру тоже было непросто поверить в удивительный рассказ Ордина-Нащокина. Но перед глазами предстала картина: скачет по снегу русская дворянская конница, Ордин-Нащокин впереди с саблей в правой руке, с пистолем – в левой. Вот падает застреленный им швед, еще одного убил из пистоля сам Шталкер, вот воевода фехтует с врагами, аки француз или итальянец, и шведы испуганно пятятся назад. Не выдержали тогда вороги молодецкого удара русских дворян, отошли. Лихо изгнал прошедшей зимой воевода вторгнувшихся в Друйское воеводство шведов. Умелый воин Иоганн Шталкер мог отличить храбреца от человека заурядного и не стал подозревать Афанасия Лаврентьевича в хвастовстве.
Капитан решил сменить тему:
– И все же, надо ли нам продолжать ехать кружным путем по лесным тропам? Мы теряем время. Предлагаю пробираться по тропе, что идет прямиком вдоль большой дороги в сотне саженей от нее. Хоть и будем двигаться по лесу, но напрямик, рядом с дорогой. Надо будет лишь говорить тихо, чтобы на дороге не услышали.
