– Я пришла выслушать вас, – прозвучал голос, заставивший Роберта сменить усмешку на вежливую улыбку. – Ваши доводы, граф Эссекс, удивили нас. Скажу больше, возмутили. Врач, верно служивший мне почти десять лет, задумал меня отравить! Почему он не сделал этого раньше?
– Позвольте объясниться. – Роберт, не дождавшись позволения, встал и подошел к королеве ближе. Он понизил голос. – Родриго Лопес притворялся, что сменил веру и стал истинным протестантом. Он шпионил в пользу Испании. Ему поручили отравить вас. Вы мешаете Филиппу обратить англичан в католичество, – Роберт говорил вкрадчиво, осторожно подбирая слова. От этого дрожь пробегала по телу.
По залу пошел шепоток. А вдруг в самом деле Лопес собирался отравить Ее Величество? Все знали: он служил еще графу Лейстеру и Уилсингему, отцу Френсис. Якобы Лопес по их просьбе готовил яды, которые нельзя обнаружить. Во Франции вроде тоже был врач, поставлявший яд Екатерине Медичи. Наверное, в любой стране должны иметься врачи, обладающие такими способностями.
– Вам придется провести дополнительное расследование. – Королева строго посмотрела на Роберта, словно он был нахулиганившим ребенком. – Пока у вас нет доказательств. Лопес отрицает свою вину.
– Убийцы никогда не признаются в совершенных злодеяниях. – Я видела, как Роберт начинает злиться. – Вашей жизни угрожает присутствие рядом этого человека.
– Сейчас вашими стараниями он не присутствует рядом со мной. Он находится в Тауэре. Прежде чем казнить его, как вы настаиваете, следует точно выяснить, виновен ли он. – Елизавета резко развернулась и пошла прочь.
Роберт не выглядел растерянным, скорее оскорбленным. Ему не доверяла королева! Какие ей еще нужны доказательства, кроме его слов? Лопес не признавался, но разве подобная мелочь когда-нибудь не давала судьям вынести справедливый приговор?
* * *
Лопес провел в Тауэре несколько месяцев. Он так и не сказал ожидаемых от него слов раскаяния, несмотря на настойчивые попытки Роберта выбить из врача признания своей вины. Королева долго не подписывала приговор. Однако Роберт почти ежедневно объяснял ей, насколько опасен шпион Лопес.
– Англия кишит шпионами Филиппа, – утверждал брат. – Их цель – обратить нас обратно в свою веру и свергнуть английскую королеву.
Последние слова всегда действовали на Елизавету как надо. Она начинала волноваться и соглашалась казнить врача. Потом она приказ отменяла, и так повторялось по нескольку раз на день. В конце концов Роберт своего добился. К лету королева сдалась. Казнь назначили на седьмое июня. Во двор Тауэра пришла толпа людей поглазеть на кровавый спектакль. Роберт сумел к тому времени убедить всех. Врача считали виновным и ждали его казни.
Я не любила смотреть на подобные вещи. Идти пришлось, потому что настаивали и муж, и Роберт. Казнят не просто шпиона, а человека, посягнувшего на жизнь самой королевы! Я смирилась и отправилась к Тауэру. Меня сопровождал Чарльз Блант. Муж уехал с самого утра, и мы с Чарльзом имели возможность остаться вдвоем. Его чувства ко мне стали совсем очевидны. Я понимала, что влюбляюсь, и не знала, хорошо это или плохо…
На площади толпились люди. Вскоре появилась лошадь, которая волокла за собой по земле несчастного врача. Очевидно, его пытали. Лицо и тело осужденного были залиты кровью, глаза заплыли. Сломанные руки висели как плети. Возле хвороста, приготовленного для костра, Лопеса отвязали от лошади. Опытные помощники смерти, обмотав шею врача веревкой, вздернули его, оставив в живых для дальнейшей экзекуции. Я закрыла глаза: известно, что будет дальше. Живот обреченного вспороли и начали вынимать внутренности, бросая их в подготовленный костер. Ужасающие крики врача заставили меня вздрогнуть. Они долго будут звучать у меня в голове.
В конце Лопеса четвертовали, расчленив уже мертвое тело. Площадь стала красного цвета от хлещущей крови. Меня тошнило и от увиденного, и от страшного запаха, наполнившего воздух.
– Уйдем отсюда. – Чарльз обхватил меня за талию, не дав упасть в обморок, и повел сквозь толпу на улицу.
* * *
Летом в очередной вояж к Южным морям отправился приватир Ричард Хокинс, племянник знаменитого Френсиса Дрейка. Противостояние с Испанией продолжалось, но Хокинс утверждал: на своем «Дейнти» в Южные моря он идет вовсе не бороться с испанцами, а исследовать неизвестные земли. Роберт был бы рад участвовать, но в дальнее и опасное путешествие Хокинс пустился без него. К сожалению, предприятие закончилось полным провалом. К концу лета Англии достигли печальные вести: один из кораблей Хокинса потоплен, другой – захвачен испанцами. Сам Хокинс получил несколько ранений и находится в плену в Панаме.
– Пора показать испанцам, кто истинный хозяин на море, – горячился Роберт. – Надо безотлагательно снова идти к испанским берегам. Провал Хокинса может нам дорогого стоить, если будем сидеть на месте.
Я присутствовала при беседе Роберта с Чарльзом Блантом. Чарльз не соглашался с братом: наши потери в последнее время были огромны.
– Что происходит с англичанами, когда их захватывают в плен в Южных морях? – спросила я мужчин.
– Ничего хорошего, – проворчал Роберт. – Их пытает инквизиция точно так же, как и в самой Испании. Кого-то казнят, а кто-то становится рабом на галерах.
– Вроде Хокинса отпустили, – встрял Чарльз. – Если он сумеет добраться до Англии, мы услышим от него подробности.
Достиг родных берегов приватир нескоро…
* * *
В конце года, на Рождество, студенты одной из юридических школ впервые разыграли перед королевой и двором музыкальный спектакль масок. Мы слышали, в Италии подобные представления разыгрывали давно. И вот лондонские студенты предоставили нам возможность увидеть маски воочию. Причем авторами тоже являлись англичане. Спектакль назывался «Протей и сверкающий камень».
Грей Инн – так называлась школа, знаменитая тем, что ее патронировала лично Елизавета, а почетным членом был Уильям Сесил лорд Берли. Поэтому отказать студентам и не прийти на представление королева и ее приближенные не смогли.
Все смеялись над забавными сценками и наслаждались легкой музыкой. Роберт сидел справа от королевы, постоянно улыбался и часто нашептывал ей что-то на ухо. Меня сопровождал Чарльз. Мы сблизились с ним за последние месяцы, и я ловила на себе любопытствующие взгляды придворных. Мне было все равно. Я влюбилась и не задумывалась ни о будущем, ни о муже, на некоторое время оставившем Лондон.
1595 год
В феврале я вновь попала на казнь. Елизавета потребовала присутствия двора в Тауэре во время ее свершения. Все должны были явиться, если только сами не находились при смерти. Преступников, которых казнили за измену, почти всегда вздергивали, но не до полного удушения, затем следовало вырезать внутренности, сжигая их на костре, и четвертовать. Картина не самая приятная, скажу честно. Хотя у толпы она вызывала бурные эмоции: люди выкрикивали ругательства в адрес изменника, смеялись над его содрогающими душу воплями, с явным удовольствием наблюдая за чужими страданиями.
