Мама купила новые наряды и драгоценности: Елизавета не любила конкуренции, но и некрасивых, неряшливых женщин в своем окружении тоже видеть не желала. В один прекрасный день я узнала: родители берут меня с собой. Пора было появиться при дворе, и приглашение в замок Кенилворт подвернулось как нельзя кстати. Роберта тоже решили взять. Дома оставались Дороти и маленький Уолтер.
1575 год
Поездка привела нас с Робертом в полный восторг! Ехали мы недолго: от замка Кенилворт нас отделяло всего четыре часа езды. Выехав рано утром, к обеду мы оказались на месте. Королева еще не прибыла: ее ожидали из Лондона к вечеру.
Замок издалека приковывал к себе взгляд. Он стоял на возвышенности, утопая в зелени окружавших его лесов и лугов. Ковер из свежей весенней травы покрывал землю, по которой бодро цокали копыта наших лошадей. Передвигались мы в пяти каретах – на такой срок пришлось многое взять с собой. Слуги несколько часов сначала складывали платья, шкатулки с украшениями, постели и другие вещи – я уж устала тогда следить, что еще – в сундуки, а потом таскали все это вниз в кареты.
Ров вокруг замка был наполнен водой. После зимы даже старые высохшие рвы снова блестели на солнце, отражая в своей зеркальной поверхности небо и ветви склонившихся над ними деревьев. По двум мостам, ведущим внутрь стен замка, проезжали многочисленные гости. Кто-то ехал верхом, кто-то прибыл в каретах. Мое сердце билось все быстрее. Я схватила брата за руку и поняла: он волнуется не меньше моего. Дамы в прекрасных нарядах, мужчины в расшитых золотом камзолах, слепящих глаза украшениями из драгоценных камней, смех, громкие приветствия – мы с Робертом едва дышали, сжимая руки друг друга.
Замок был огромен. Внутри мы обнаружили большой парк с прудами, статуями, неисчислимыми дорожками, вьющимися вдоль изящно подстриженных кустов. В парке шум стал почти невыносим: били в барабаны, дули в трубы, актеры декламировали приветственные стихи. Несмотря на ранний час, в небе вспыхивали фейерверки. Говорили, настоящее действие начнется лишь вечером, когда приедет королева. Но граф Лейстер, хозяин замка, велел репетировать весь день, чтобы никакая оплошность не могла испортить Ее Величеству настроения…
Когда мы вышли из кареты, слуги графа повели нас через весь парк к той части замка, в которой нам отвели комнаты. Я видела, как мать тоже сильно нервничает.
– Добрый день, приятно познакомиться, – лепетала Летиция, совершенно растерявшись в толпе придворных.
Ее постоянно с кем-то знакомили, кому-то представляли, и в первый же день у нее отчаянно заболела голова. Отец иногда подходил к маме, справлялся, как она себя чувствует, и вновь отходил к более важным персонам побеседовать о делах государственных. Для детей специально отвели часть сада, где организовали игры и развлечения. Но в первые дни мы с Робертом не отходили от матери, следуя повсюду за ней по пятам.
Мамина головная боль не утихала: повсюду играли музыканты, вылезая чуть ли не из-под каждого куста, продолжали грохать фейерверки. Более того, в некоторых местах еще и отвратительно пахло.
– Странно, они все не замечают этого запаха! – Мама обмахивалась веером, борясь с тошнотой.
С ней продолжала беседовать одна из дам. Отойти в сторону пока не представлялось возможным, а огромные рыбины, лежавшие на серебряных подносах на расставленных под открытым небом столах, источали такой «аромат», что впору было бежать от них подальше.
– Зачем они их тут разложили? – прошептала я Роберту, показав на рыб.
– Для красоты, – неуверенно ответил он, поморщив нос.
После появления в замке королевы каждый вечер устраивали фейерверки. Несколько лет спустя граф Саутгемптон познакомил меня с известным драматургом и актером – Уильямом Шекспиром. Так вот, он, оказывается, жил неподалеку от Кенилворта – в Стретфорде. Ему исполнилось одиннадцать лет, немногим меньше, чем мне. И воспоминания у него сохранились такие же яркие.
– О, леди Рич, у нас долго вспоминали знаменитый прием королевы в замке Кенилворт! – рассказывал Уильям. – Фейерверки озаряли небо, мимо постоянно проезжали знатные господа. Что нам хотелось больше всего? Попасть в замок!
А место Шекспиру там нашлось бы. Ведь в замок граф пригласил актеров, которые разыгрывали сценку за сценкой. У мамы голова болела, а у меня кружилась. Вскоре головокружение захватило нас обеих и совершенно по иной причине…
С графом Лейстером, главным фаворитом королевы, нас познакомил отец. Мама потом говорила, что они были знакомы с Робертом Дадли, еще когда она служила фрейлиной Елизаветы. Но мне показалось, граф ее не помнил, или мама немного кривила душой. Впрочем, не важно. Дадли нас очаровал. Всех троих: маму, меня и Роберта.
– Дорогая, позволь представить тебе графа Лейстера, – отец почтительно наклонил голову. – Граф, моя жена Летиция Деврё, графиня Эссекс.
Что-то случилось в тот момент. После мама никак не могла вспомнить, почему вдруг перестало неприятно пахнуть рыбой и приторными сладостями, почему вдруг у нее перестала болеть голова, почему тесный корсет перестал сжимать грудь. Ее взгляд встретился со взглядом Роберта Дадли, знаменитого фаворита Елизаветы, хозяина замка Кенилворт, и мир перевернулся.
– Мы не видели вас раньше при дворе, – то ли спросил, то ли высказал сожаление Дадли. – Где вас прятал муж?
– Я служила королеве фрейлиной, но затем вышла замуж и родила мужу пятерых детей, – объяснила мама.
– Затем я отбыл в Ирландию, чтобы достойно послужить Ее Величеству и Англии, – встрял Уолтер. – Сейчас вернулся домой, а королева любезно пригласила нас с женой к вам в замок. Великолепное зрелище! – Папа вновь подобострастно поклонился.
– Спасибо, – прохладно ответил граф Лейстер. – Я рад, что вы смогли опять явиться ко двору. Надеюсь, теперь вас видеть здесь чаще. Не желаете посмотреть замок? – обратился Дадли к маме, игнорируя отца.
– С удовольствием, – согласилась она, но тут к нам направилась целая процессия.
«Елизавета!» – отчего-то сразу поняла я. По непонятной причине сердце сжалось, а голова от волнения вновь начала кружиться.
Роберт Дадли, казалось, полностью потерял к нашей семье интерес. Он улыбнулся еще шире и поспешил навстречу королеве. Отец схватил маму за руку.
– Пошли! – прошептал он ей достаточно громко, чтобы мы с Робертом могли услышать. – Поздороваемся с ее величеством. Представлю тебя. Напомним о сыне. Роберта надо будет скоро отправлять в Лондон.
– Ему всего девять лет. – Мама никак не хотела смотреть правде в глаза и признаться самой себе в том, что разлука с сыном неминуема.
– У королевы отличная память. – Папа тащил ее вперед. А вслед за ними, открыв рты, топали и мы с Робином…
Я не запомнила, как выглядела Елизавета, а, боюсь, и просто не могла разглядеть королеву за спинами взрослых. Помню лишь белоснежную юбку ее платья, расшитую золотом и тяжелый запах духов, смешивавшийся с запахом тухнувшей рыбы. Слова, которые я слышала, взгляды, которыми обменивались люди, их жесты, вежливый смех – все это, пожалуй, позже вплелось в мою память при помощи чужих воспоминаний или отдельными пятнами неожиданно всплывало перед глазами.
