– Я навещала Роберта, – сразу сообщила я Дороти.
– Когда он уезжает из Лондона? – Сестра знала о полученном освобождении и не сомневалась в скором отъезде Роберта.
– Пока не ясно. Он добивается встречи с королевой. Хочет поговорить с ней напоследок. Она упрямится и не дает согласия. И потом, ты помнишь о его лицензии на вина?
– Конечно, – Дороти кивнула.
– Ее срок истекает в начале октября. Несомненно, Роберт останется в Лондоне, пока не продлит необходимые бумаги. Их продлевает лично королева. Роберт считает, многое будет зависеть от ее решения. Если она его в самом деле простила, то продлит.
– Конечно, для Роберта важно не потерять свой доход, – согласилась сестра. – Но я не сомневаюсь, все будет в порядке. Может, не следует сейчас настаивать на встрече с Елизаветой, дабы ее не злить?
– Дороти, я дала Робину такой же совет. Последует ли он ему, вот в чем вопрос…
* * *
Незаметно наступило первое октября. В течение сентября Роберт безуспешно пытался добиться встречи с королевой. Она предоставила ему полную свободу и постоянно заверяла в своем нежелании разрушить его жизнь окончательно. Однако видеть Роберта Ее Величество не желала. В отношении королевы смешались жесткость и снисходительность, а выбор между этими противоречивыми чувствами она сделать никак не могла. По-моему, ее угнетало негодование, которое она продолжала испытывать, и полная для нее самой неопределенность по поводу того, когда и как вся эта история закончится.
Для Роберта важным моментом оставалось продление лицензии на сладкие вина. Несмотря на отклонения просьб о встрече, он постоянно писал королеве, не жалея высокопарных слов, которые должны были заверить ее в смирении и искреннем раскаянии Роберта.
– Единственное настоящее мое счастье, – декламировал Роберт вслух строчки из очередного письма, – поцеловать вашу руку и хлыст, которым вы меня воспитываете. Я стремлюсь к одному: посмотреть в ваши благословенные глаза, которые всегда являлись для меня путеводной звездой. Я готов, как Навуходоносор
[4], жить со зверьми в полях, есть траву и омываться дождевой водой до тех пор, пока вы не соизволите вновь принимать меня.
– Не слишком ли? – спросила я, выслушав Роберта.
– Отправлю с письмом для Елизаветы лорда Ховарда, – словно не услышав меня, проговорил брат.
* * *
Лорд сообщил, что королева письмо прочла и выразила искреннее удовлетворение состоянием, в котором пребывает граф Эссекс.
– Я желаю лишь одного, – сказала королева лорду, – чтобы слова у графа не расходились с делом. И так как он давно испытывает мое терпение, было бы благоразумно проверить его смиренность. Мой отец никогда бы не стал терпеть своенравия, которое часто выказывал граф. Но я не стану оглядываться на прошлое.
Ее Величество тоже умела высказать свои мысли непросто, вложив в них ей одной ведомый смысл. Тогда нам показалось, он ясен: Роберта простили.
Однако, когда к королеве попало прошение Роберта о продлении лицензии на вина, она поняла, что вдохновило его на письма, исполненные заверений в искреннем раскаянии и в преданности. Ее раздражение и недовольство возобновилось с большей силой. В конце концов она не просто отклонила прошение, но и попросила передать Роберту:
– Чтобы заставить повиноваться, неуправляемое животное следует лишить корма!
Роберт пришел в такую ярость, какую я никогда в нем до этого не наблюдала. В его доме в тот момент находилось несколько человек.
– Старушка сошла с ума! Ее мозг так же скрючился, как и ее тело!
Повисла тишина. Я с ужасом представила себе, что случится после того, как эти слова передадут королеве. А ей обязательно передадут! И дело заключалось не только в несправедливости сказанного: Елизавета отличалась прямой спиной и ясным умом. Главное, она ненавидела любое упоминание о старости или ее возрасте. Кто об этом не знал при дворе! Основным комплиментом для королевы всегда были заверения в том, как молодо она выглядит.
Слова Роберта стали известны королеве на следующий же день. Двор злобно шептался у нее за спиной, ехидно посмеиваясь и над ней, и над Робертом. Падение брата стало необратимо.
* * *
Двери Эссекс-хауса, и так открытые для его друзей, в конце осени вовсе не закрывались. Раньше слуги отправлялись за едой по случаю. Сейчас стол постоянно стоял накрытым. Кто только ни приходил теперь к брату: бывшие солдаты, которые у него когда-то служили, разорившиеся графы, те, кто по самым разным причинам потерял милость королевы. К Роберту стали наведываться священники. Они проводили мессы прямо у него дома, собирая невиданное количество народу, толпившегося внизу в гостиной.
Брат не всегда даже спускался к гостям, оставаясь наверху в кабинете с наиболее близкими друзьями. Я приходила к Роберту ежедневно, будто своим присутствием могла бы что-то предотвратить. Меня пугали собиравшиеся в доме люди, но выгнать я их не имела права. Еще меня настораживала продолжавшаяся переписка брата с Чарльзом. Постоянно находясь рядом с Робертом, я хотя бы знала, о чем в письмах идет речь. Мой разум, казалось, помутился. Страх сковал способность мыслить здраво. Каждый день я шла к Роберту, как на заклание.
– Он сходит с ума, – делилась я с Дороти, единственным человеком, которому доверяла безоговорочно. – Тоска, раскаяние и сожаление сменились на ярость и возмущение. Он совершенно перестал слушать мои доводы и рассуждать разумно. При последней встрече он бормотал странные слова про неповиновение, мятеж и свержение королевы.
Дороти ахнула. А мне скрывать было уже нечего: Роберт перестал осторожничать и делился своими планами с любым, кто заходил к нему в дом. Я видела, как некоторые, услышав речи Роберта, спешно уходили прочь. Долго ли королева будет терпеть подобное?
– У Роберта появились плохие советчики, – продолжала я рассказывать сестре. – Странные люди, которых он внимательно слушает. Его разум пошатнулся. На Роберта страшно смотреть. Он похож на море во время сильного шторма: кричит, ругается и передвигается по дому, как исполинская волна.
– Королева умеет усмирять тех, кто выступает против нее, – встряла Дороти. – Роберт затеял опасную игру!
– Он вовлек в нее даже Чарльза! – не удержалась я от признания.
– Чарльза? – удивилась Дороти. – Он же в Ирландии.
– Они затеяли переписку с шотландским королем. Просят его помощи в обмен на английский трон. Зачем это нужно Чарльзу?! Роберт говорит, он действует как его друг. Но на Чарльза не похоже так рисковать даже ради друга.
После возвращения Чарльза в Англию я узнала: Роберт просил выслать ему на подмогу войска из Ирландии. Чарльз отказался. А Яков вел двойную игру: с одной стороны, он боялся портить отношения с Елизаветой, с другой, не отказывал Роберту на случай, если тот в самом деле соберет много сторонников и выступит против королевы. Чарльз попытался выяснить истинные мотивы шотландского короля, чтобы зря не надеяться на его помощь.
