Елизавета тяжело вздохнула. Подписанный ею указ о казни Роберта продолжал лежать гнетущим грузом на душе. Впрочем, зачем выслушивать сбивчивые речи находящейся при смерти графини Ноттингем? С другой стороны, королева всегда проявляла лучшие стороны своего характера по отношению к заболевшим друзьям и подругам. Она с готовностью навещала их и поддерживала в последние минуты жизни. Порой Ее Величество даровала долгожданные титулы и звания тем, кто упорно добивался их в течение жизни. На смертном одре титулы не облегчали страданий, но показывали умиравшему, как на самом деле к нему была расположена королева. В случае с графиней Ноттингем оставалось проявить недюжее терпение и выслушать подробности ее последнего свидания с Робертом… Правды, которая через минуту откроется, королева не ожидала узнать.
– Я собиралась уходить. Но Роберт остановил меня: «О главном я еще не успел попросить вас, графиня. Пожалуйста, передайте Ее Величеству вот это кольцо, – он протянул мне изысканный перстень. – Она подарила мне его в честь победы над Кадисом, в память о Кадисе. Сказала, если нужно мне будет напомнить ей о себе, о ее обещании выполнить любую мою просьбу, то стоит лишь передать кольцо. Пожалуйста, графиня, сделайте это для меня. В память о нашей дружбе. Мне некого больше попросить – ко мне не допускают ни друзей, ни семью».
Установилась тишина. Королева не верила своим ушам.
– И вы не выполнили его просьбу? Просьбу человека, осужденного на казнь? Вы не сделали того, что просил вас обреченный на смерть?
– Мой муж. Он не дал мне исполнить последнюю волю Роберта. Чарльз настаивал – нельзя идти на поводу у мятежника, у предателя. Ваше Величество, чувства чувствами, любовь любовью, а, поверьте, я действительно любила Роберта. Но существует нечто выше наших сил! – графиня чуть поднялась на подушках. – Не осуждайте меня! Разве я не правильно поступила? Разве не место ему на небесах? – она разрыдалась и упала на кровать, прикрыв глаза.
В подобное не верилось. Кольцо, которое она даровала Роберту, в тот момент вдруг стало важнее всего на свете. Она же ждала его, она не могла поверить, что Роберт не станет просить о помиловании, что он не согнется перед ней, не преклонит колени. Она ждала, а кольцо было совсем рядом, вблизи, только пошевельни пальцем. Разве ж она бы нарушила свое обещание? Разве ж нарушила бы свое слово? Она бы с радостью порвала все указы. И приближенные ее бы поняли. Они бы не стали спорить. Им ничего бы не оставалось, как только склонить головы перед ее решением. Лишь дайте кольцо. То, которое она даровала, зная характер Роберта. Уверенная: он натворит дел, он обязательно попадет в такую ситуацию, из которой выход будет один – напомнить о данном обещании.
– Как вы могли? – повторяла Елизавета. – Как вы могли? Разве нет более святой просьбы, чем просьба умирающего? Разве все остальное в этом мире не стоит одной этой просьбы?
Так странно, они знали друг друга с юных лет. Они доверяли друг другу и, казалось, понимали друг друга с полуслова. Как получилось, что одна предала, другая потеряла любимого и подругу? Молчание повисло, разделив их навсегда.
– Быть может, вы простите себе этот поступок, – с трудом проговорила королева. – Простит ли Господь? Посчитает ли он возможным открыть вам дорогу в рай? Простит ли он вам прегрешение, которое нельзя не осудить, понять? Вы останетесь здесь умирать в муках из-за того, что не выполнили волю отчаявшегося человека, не имевшего никакой другой возможности молить о прощении. Так и вы возможности молить о прощении иметь более не будете. Вы послушались голоса мужа, а не голоса совести и души.
Трясущейся рукой королева взяла кольцо. Оно хранило тепло Роберта. Оно говорило, он раскаивался и просил у нее прощения последним доступным ему способом.
– Господь простит, – прошептала Елизавета. – Он всех прощает. Но я, я никогда не прощу вас. Я не собираюсь снимать этот камень с вашей души.
Именно после встречи с графиней королева и впала в меланхолию, не желая ни есть, ни спать. Если бы кольцо попало к ней вовремя, Роберт был бы спасен. Мысль изводила, не давая думать ни о чем другом.
Мы узнали о предательстве графини после смерти королевы. Сразу стало понятно, отчего Ее Величество так неожиданно угасла, потеряв интерес к жизни, ко всему, что радовало раньше. Более ни один фаворит не был способен вернуть улыбку на ее лицо, ни одно важное государственное дело не отвлекало от грусти, поселившейся в сердце. Она боялась уснуть, потому что во сне теперь постоянно являлся образ Роберта, взывавшего к ней из могилы.
– Я отмстила бы ей! – восклицала мама, имея в виду графину Ноттингем. – Но Господь забрал ее к Себе, чтобы там, на небесах, вершить правосудие. Мой сын мог выжить. Робин мог избежать казни! Страшная правда, и лучше б она не раскрывалась вовсе!
– А, правда, зачем графине понадобилось ее раскрывать? – удивилась я. – Странно. Навлекать на себя гнев королевы, когда ничего не изменить, не повернуть время вспять?
– Умирая, люди часто раскаиваются в совершенных грехах.
– Графиня могла исповедоваться священнику. Незачем было открывать жуткую истину королеве. Чего она добилась? Разве ее совесть стала от признания чище? Или королева даровала прощение? Напротив, Елизавета сразу дала понять: прощения от нее ждать не следует.
Мы долго обсуждали поступок графини. Боль не утихала, разгораясь сильнее, распаляя воображение, которое услужливо рисовало самые разные картины: Роберт один в Тауэре, Роберт умоляет передать кольцо, Роберт живой вместе с нами…
Счастье не возвращалось в наш дом. Даже сыновья Роберта не скрашивали пустых вечеров, проводимых в холодной гостиной. Мы постоянно говорили о Робине либо думали о нем, либо он невидимой тенью тихо сидел в ногах у мамы, как, бывало, делал маленьким мальчиком.
Ни одной из нас не хотелось ехать в Лондон, хотя Дороти звала в гости. Она писала нам про нового короля Якова, прибывшего на коронацию из Шотландии. Короновали его двадцать пятого июля. До этого он не переезжал в Лондон из-за очередной вспышки чумы. Став королем Англии, Яков сразу же реабилитировал Роберта и его друзей. Тех же, кто являлся врагами Роберта, арестовали. И только Сесил сохранил свободу, жизнь и власть. Благодаря своим письмам в Шотландию и оказанию помощи в восхождении на престол он заслужил у Якова доверие и избежал наказания.
Дороти снова разрешили появляться при дворе. Новый король приглашал ко двору и меня. Мы стали считаться сестрами героя, который дальновидно поддерживал Якова еще до смерти королевы. Нюансы той истории были позабыты.
– Поезжай, – напутствовала меня мама. – Приезжает Чарльз. Ты пожелаешь его увидеть. Я остаюсь здесь. Мне давно уже не хочется появляться при дворе. Я отвыкла от этой полной лжи и зависти жизни. А ты поезжай. Судьба дает нам второй шанс. Я рада, что Роберт более не является врагом Англии и изменником. Следует воспользоваться благоприятным случаем. Вот и сына Роберта восстановили в правах, вернули титулы и передали наследство.
Да, судьба проявила к нам благосклонность. Но Роберта было не вернуть. История с кольцом продолжала меня изводить. Наверное, действительно, лучшим выходом был отъезд в Лондон, где кипела жизнь новых подданных короля и его жены. Они устраивали спектакли, которые ставили сами. В отличие от королевы Елизаветы, жена Якова предпочитала сочинять пьесы и разыгрывать их с помощью приближенных, а не актеров. Балы следовали один за другим. Приезжали гости из других стран. Я решилась ехать. Прошлое следовало потихоньку оставить позади.
