– Неужели? – произнес он, подходя к ней ближе.
– Ты всегда был добр ко мне, а я тем не менее иногда вела себя с тобой по-свински.
Он негромко рассмеялся. Ей нравилось, как он смеется. Ей многое в нем нравилось.
– Я не знаю, почему я это делаю. И не стану осуждать тебя, если ты не захочешь иметь со мной дела.
Он еще на шаг приблизился к ней. Теперь они уже стояли вплотную друг к другу и дышали одним воздухом.
– Роз, я понял, что с тобой будет масса проблем, сразу же, как только услышал из окна своего офиса выкрики «Уволить Доминика Блейка!». Я много думал об этом и, честно говоря, считаю, что есть только один способ заставить тебя замолчать…
Кончиками пальцев он приподнял ее подбородок и поцеловал в губы, а она вдруг почувствовала себя словно в бреду, накатила ужасная слабость. Впрочем, это никак не было связано с полученными в тот вечер ударом по голове и психологической травмой. Ответив на его поцелуй, ощутив его вкус, чувствуя на себе прикосновение его мягких губ, Роз абсолютно отчетливо поняла, что Доминик Блейк – любовь всей ее жизни.
Глава 12
Лондон, наши дни
Несколько дней после выставки прошли, как в тумане. Отзывы в прессе были сенсационными, не говоря уже о большой статье Эллиота Холла в «Кроникл», вышедшей под заголовком «Последнее прощание: причина, по которой выставка ККИ возвращает людям веру в человечность», и Эбби теперь только тем и занималась, что отвечала на телефонные звонки. У нее просили билеты, распечатки отдельных фотографий и даже об участии в закрытых просмотрах. Как раз накануне ей позвонила сама Кристина Вэй и сообщила новость: количество абонентов ККИ практически утроилось за одну ночь. Эбби, в свою очередь, рассказала ей, что ограниченный тираж копий снимка «Последнее прощание», как она для себя называла фотографию Роз и Доминика, уже полностью распродан.
Она открыла свой электронный почтовый ящик – пришел еще один запрос на экземпляр «Последнего прощания» – и уже начала было печатать ответ с извинениями и сожалениями, когда зазвонил телефон.
Взглянув на него, она заставила себя выдержать паузу, не хватать трубку сразу. После окончания выставки она ждала звонка от Ника, так как знала, что «Кроникл» он читает – по крайней мере читал, когда они были вместе.
– Эбби, это Стивен. Можешь заглянуть ко мне на минутку?
Мельком взглянув на часы, она положила трубку и прошла через весь цокольный этаж в маленький кабинет Стивена. Если она выйдет через пять минут, то на метро быстро доедет до Пиккадилли и у нее еще останется куча времени. «Расслабься», – сказала она себе и постучала в дверь кабинета Стивена.
– О, Эбби, проходи, присаживайся.
– Ты помнишь, что я сегодня работаю только до обеда? – спросила она, присаживаясь на краешек небольшого раскладного стула: в этой тесной каморке просто не было места для другой мебели.
– Конечно, не беспокойся, – ответил Стивен. – Это не займет много времени. – Взяв чашку с чаем и сделав глоток, он продолжил: – Я хочу тебе сказать, что мы очень довольны твоей работой.
Она понимала, что вряд ли речь пойдет о продвижении по службе, а что касается премии, то она ей сейчас не помешала бы. Ник продолжал класть деньги на их общий счет, однако, учитывая неопределенность финансовых перспектив, любое вливание наличности оказалось бы очень кстати.
– Выставка имела шумный успех, и Кристина просила меня передать тебе, что то, как все это было организовано, произвело на нее сильное впечатление, а ты, Эбигейл, разумеется, сделала значительный вклад в наш общий успех.
– Спасибо, – ответила польщенная Эбби.
– Мы очень рады, что, как оказалось, наш архив ценен не только как мощный культурный ресурс, но и с коммерческой точки зрения, – сказал Стивен, ставя фарфоровую чашку на стол. – Как ты знаешь, Кристина мыслит по-современному. Она считает, что наш архив должен быть доступен через Интернет в глобальном масштабе, например, как агентство Ассошиэйтед Пресс или музей Гетти. И это, несомненно, гениально. И конечно же, для продвижения на рынок необходимы новые выставки.
Эбби вежливо кивала, хотя у нее были определенные сомнения насчет реалистичности планов их директрисы. Кристина Вэй, чья нога в их архив так ни разу и не ступила, вероятно, представляла его себе эдаким современным автоматизированным хранилищем, а не унылым подвалом, забитым картонными коробками. Тем не менее Эбби была рада, что кто-то оценил его потенциал.
– Тогда, наверное, она поможет нам с финансированием? – с надеждой глядя на Стивена, спросила Эбби. – Если бы у нас был сканер поновее и, возможно, компьютер с Фотошопом, это, определенно, помогло бы нам…
Стивен виновато потупил взгляд, и настроение ее мгновенно упало.
– Это не так просто, – наконец сказал он. – Наш бюджет ограничен, и мы должны думать, на чем сэкономить. Сэкономить, чтобы расти, расширяться, так сказать.
– Экономить? – растерянно переспросила Эбби. Пакетиков с чаем в их кухонном уголке всегда было так мало, что она уже начала приносить свои из дома.
Стивен, явно смутившись, заерзал на стуле.
– Эбби, архив снимков, продаваемых через Интернет, – это будущее нашего Института. Но пока мы будем проводить подготовительную работу, большую и серьезную работу, мы не можем позволить себе двух работников архива на полной ставке. Кристина считает, что один человек вполне в состоянии и присматривать за архивом, и организовывать выставки – возможно, с помощью стажера. А потом нам понадобится опытный компьютерщик, который смог бы разработать наш сайт и запустить его.
– Все это я могу делать, – быстро сказала Эбби. – Ну да, у меня не очень большой опыт работы в Интернете, но наша выставка имела большой успех, я быстро учусь, и у меня есть еще масса разных идей…
– Эбби, ты увлеченный работник. Мы оба это хорошо знаем. Вероятно, поэтому я и предоставил тебе столько свободы при подготовке выставки. Может быть, даже слишком много. Было недальновидно делать ограниченный тираж копий. Ты же знаешь, что теперь мы не можем допечатать снимки, проданные как имеющие ограниченный тираж. Особенно Кристину разочаровало то, что мы больше ничего не сможем выжать из «Последнего прощания». Судя по тому, как обрывали мой телефон, мы могли бы продать тысяч десять таких фотографий. Но нет, мы установили потолок в семьдесят пять экземпляров и немало на этом потеряли.
– Но ведь все это было согласовано с тобой, Стивен, – заметила Эбби, уже начиная злиться. – Продажа ограниченного количества снимков означала, что мы могли бы назначить за них более высокую цену…
– Эбби, я сделал все от меня зависящее, чтобы защитить твою должность, но Кристина настаивает на том, что я должен быть более практичным, и в этом я с ней согласен.
Эбби покачала головой. На самом деле он защищал исключительно свою должность. Она представила себе ежедневную деятельность Стивена. Он целыми днями слонялся по библиотеке, надолго уходил на обеденный перерыв, потом, сидя в своем кабинете, перечитывал выпущенные номера журнала ККИ. Теперь такое времяпрепровождение он не сможет себе позволить, и он это хорошо понимал.
