– Поступать после такого в университет – это смело.
– Выбора особого не было, – сказала она, пожав плечами. – На первом курсе я на рождественские каникулы приехала в свой Портри, но все там показалось мне каким-то странным. Родственников на острове у меня не осталось, да и без мамы я не чувствовала себя там дома. Думаю, чувство дома теряется, если люди, которых ты любил, ушли.
Они продолжали идти молча. Эбби нравились установившиеся между ними легкие приятельские отношения. Было приятно не чувствовать себя одинокой и брошенной в воскресенье. В будние дни она могла справиться сама. После расставания с Ником она всю неделю работала допоздна, а субботы посвящала тому, что сама или с подругами ездила за покупками, выбираясь то в Вест-Энд, то Вестфилд, то в Уимблдон. Но по воскресеньям отсутствие Ника ощущалось особенно остро. Этот день люди, как правило, проводят со своими близкими и любимыми. И этот день она уже привыкла проводить одна.
Взглянув на Эллиота, она подумала, что уж он-то в выходные никогда не остается в одиночестве. У нее были серьезные сомнения насчет того, что резиновые сапожки, которые были теперь на ней, принадлежат его домоправительнице, а в голове крутилась мысль о том, сколько еще женщин надевали этот кашемировый джемпер, чтобы прогуляться с Эллиотом вдоль реки.
– Вот мы и пришли, – наконец сказал Эллиот, останавливаясь перед виллой с окнами, симметрично расположенными по обе стороны от входной двери в центре.
От дома Клайва Десмонда, стоявшего поодаль от реки, так и разило шиком и деньгами.
– Вы уже встречались с ним раньше?
– Пару раз. Он хороший приятель моего отца, – ответил Эллиот и постучал массивным дверным бронзовым кольцом.
Открывшая им пожилая женщина тепло поздоровалась с ними. Она представилась Эбби, назвавшись Конни Десмонд, а затем провела их в большой кабинет, окна которого выходили в сад, расположенный за домом.
Клайв Десмонд выглядел на свои восемьдесят с лишним. На нем были синие вельветовые брюки и рубашка в тонкую полоску, а также очки с полукруглыми стеклами, сползшие на середину носа. Он посмотрел на Эллиота поверх них и улыбнулся ему.
– Как поживаете, молодой человек? Боже мой, вы – вылитый отец в ту пору, когда мы работали с ним вместе! Как он там?
– Нужно сказать, что в данный момент он страдает от похмелья. Заявился вчера вечером и вытребовал у меня бутылку односолодового виски пятидесятилетней выдержки, которую сам же мне и подарил на мое тридцатилетие.
– Ха! На Эндрю это похоже. – Клайв засмеялся, откидываясь на спинку кресла. – Кофе? Чай? Что-нибудь покрепче? Уже ведь полдень. Почти. Так что можно.
Эллиот и Эбби дружно помотали головами и уселись на длинный и мягкий кожаный диван «честерфилд» напротив Клайва.
– Вы собирались выяснить, не могу ли я вам чем-нибудь помочь, – сказал Клайв, задумчиво поглаживая подбородок, как какой-нибудь государственный деятель при исполнении.
– Я расследую гибель Доминика Блейка.
– Как же, я помню это дело.
– Правда?
– В то время я был заместителем редактора отдела новостей в «Кроникл». И вся моя жизнь измерялась вехами сенсационных сюжетов. Примерно в то же время мы поженились с моей Конни.
– Так вы писали об этом?
– Эллиот, это было очень давно, так что я уж и не вспомню. Это было в шестьдесят первом, верно? Могу сказать вам, что тот год был очень насыщен новостями, так что всякие мелкие истории оттеснялись на задний план событиями международного масштаба. Кубинский ракетный кризис, залив Свиней. Я тогда толком не знал, то ли мне идти верстать номер газеты, то ли оставаться дома и начинать копать бункер на случай ядерного удара.
– А вы видели его фотографию вместе с Розамундой Бейли в «Кроникл» на прошлой неделе?
– Видел.
– Я говорил с отцом по этому поводу, и он сказал мне, что тогда ходили слухи, будто Розамунда была советским агентом.
– Я догадываюсь, откуда это могло исходить, – улыбнулся Клайв, принимая от Конни чашку чаю.
– Редакционные сплетни?
Клайв снова откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу так, что его тапочка закачалась на кончиках пальцев. Эбби отметила, что в комнате запахло бергамотом от чая «Эрл Грей».
– В шестидесятые большинство ведущих русских газет контролировалось государством. Один из главных игроков на информационном рынке в те годы, газета «Советская», напечатала список тридцати граждан Британии, которые, как там утверждалось, были советскими шпионами. Это была чисто пропагандистская акция, ее сочли подстрекательской и опасной, и вышел запрет на публикацию этих материалов в Соединенном королевстве. К нам даже приезжал представитель Министерства иностранных дел Джонатон Сомс – лорд Сомс в настоящее время, – который официально потребовал, чтобы мы оставили эту историю в покое.
Эбби взглянула на Эллиота и сказала:
– Я помню это имя. Я искала старые снимки Доминика из светской хроники, и на нескольких из них он был запечатлен вместе с Сомсом.
– Так вы считаете, что Доминик мог задействовать своего влиятельного друга, чтобы тот вмешался и защитил его подругу? – спросил Эллиот.
Десмонд покачал головой:
– Нет. «Советская» опубликовала тот список в 1962-м, уже после гибели Доминика. Насколько я помню, Розамунды там не было. А вот Блейк был в том списке.
Эбби явно была потрясена.
– Доминик Блейк оказался в списке шпионов?
Клайв пожал плечами:
– Как я уже сказал, кто теперь разберет, что было правдой, а что нет. Русские хотели, чтобы мы поверили, что в нашей правящей элите, в каждом секторе экономики, есть предатели. Они хотели дестабилизировать ситуацию в нашей стране.
– Так вы думаете, что Доминик мог завербовать Розамунду?
– Или она его. Если все это, конечно, правда.
Глава 17
Эбби нигде не могла найти свой купальник. Она не была уверена, что он ей понадобится, но на всякий случай она в поисковую строку Google ввела название отеля, которое дал ей Эллиот: на снимках он смотрелся достаточно шикарным, чтобы иметь свой бассейн.
Единственным подходящим купальником, обнаруженным в одном из ящиков комода, было крошечное розовое бикини, которое в последний раз она надевала в их с Ником медовый месяц. Она бы не хотела, чтобы Эллиот Холл увидел ее в этой штуке при каких-либо обстоятельствах, однако, понимая, что такси может приехать с минуты на минуту, она все же бросила бикини в свой чемодан на колесиках.
В дверь позвонили, и она, досадуя, вскинула руки. Так до конца и не застегнув змейку на чемодане, она с трудом потащила его вниз по лестнице, потеряв по дороге бутылочку шампуня и выпрямитель для волос.
Открыв дверь, она часто заморгала от удивления, потому что рассчитывала увидеть на крыльце Раджа, их местного таксиста.
