Ида опустила голову.
– И тогда у него снова не будет работы, а я останусь с ним наедине в Пурау, – прошептала она.
Кэт потерла ладонью лоб.
– Насчет этого ты права, – с недовольным видом согласилась она. – Значит, я должна отправиться в путь раньше. Надеюсь, Оттфрид окажется достаточно умен, чтобы остаться здесь, в Нельсоне. Но в любом случае вряд ли он потащит тебя в Австралию. Он больше не хочет возвращаться под крыло своей общины, Ида! Он ее перерос. Оттфриду теперь нужна новая безумная идея, как разбогатеть, не работая…
Итак, Кэт стала собираться в путь, а Ида сокрушалась, понимая, что в скором времени останется наедине с прихотями Оттфрида и перепадами его настроения. Женщина беспокоилась о том, как он отреагирует на уход Кэт, теперь, когда все его планы зависели от ее лингвистических познаний.
Оттфрид Брандманн был твердо уверен в том, что, имея Кэт и заключив сделку с Гибсоном, он получит ключ к богатству. В тот же вечер он стал хвастаться этим перед своими собутыльниками в пабе. За столом с ним сидели бывшие соседи и друзья из Рабен-Штейнфельда и Санкт-Паулидорфа. Манфред Шиб, Роберт Буше и другие, которые до сих пор жили в Нельсоне, перебиваясь случайными заработками, с тревогой обсуждали, стоит ли ехать вместе с Ланге и Брандманном в Аделаиду, что в Австралии. Оттфрид по мере сил пытался произвести на них впечатление, рассказывая о своих честолюбивых планах. Его громкий пронзительный голос слышала даже Ида, готовившая еду на кухне. Кэт в этот вечер с ней не было, поскольку после обеда она почувствовала себя дурно и решила прилечь.
– Чего вам не хватает, парни, так это решительности! – произнес Оттфрид чуть заплетающимся языком. – Вы думаете только о своей земле и общине. Но тем самым вы ничего не добьетесь! Это новая земля, друзья мои! Здесь можно построить свое счастье. Нужно только хватать его обеими руками…
Роберт Буше рассмеялся.
– Ты маленькую Кэт берешь за грудь или за бедра? – поинтересовался он. – Женщин ты заполучил, тут я ничего не скажу. Просто чудо, что Ида так спокойно к этому относится. Эльфрида, например, мне этого не спустила бы!
Оттфрид ударил себя кулаком в грудь.
– Н-да, возможно, тебе следовало бы проявить твердость. Спорим, твоя Фрида хочет ехать в Даун Андер
[49] вместе со всеми ханжами? – Он с важным видом произнес пренебрежительное название Австралии, популярное среди английских колонистов. – И всякий раз задает тебе жару, когда ты говоришь, что не хочешь строить третий Рабен-Штейнфельд? А вот моя Ида понимает, что к чему! Хорошая баба, нужно только выбить этого Карла у нее из головы.
Ида густо покраснела и увидела, с каким отвращением поморщился стоявший за стойкой Пэдди. Она и не знала, что толстый трактирщик так хорошо понимает по-немецки.
Оттфрид продолжал рассуждать:
– А Кэт, конечно, дикарка. Ее укротить было сложнее. Но…
– Ну-ка заткнись, Отти!
Оттфрид действительно умолк, когда Пэдди вдруг перебил его. Трактирщик обернулся к Иде и ободряюще подмигнул ей, а затем с грохотом поставил на стойку бутылку виски, приковав к себе всеобщее внимание.
– Кэт тебе не принадлежать. И ты ее не укрощать. Она свободна, и если умна, то не ходить с тобой!
Оттфрид с изумлением уставился на трактирщика. Прежде тот никогда не говорил с ним по-немецки, и эта вспышка ярости по-настоящему удивила его. Казалось, он даже дара речи лишился.
И тут заговорил Роберт Буше.
– Но, если она не принадлежит Оттфриду, – поинтересовался молодой человек, – от кого же тогда беременна эта стерва?
После слов Роберта разразилась настоящая буря. Ида не знала, оставаться ли ей в кухне или бежать во двор, чтобы предупредить Кэт. Однако Оттфриду не пришлось долго объяснять суть дела. Судя по всему, после слов Роберта он вдруг понял, почему обе «его» женщины так цепляются друг за друга, какая мрачная тайна придает им сил снова и снова восставать против него – и почему Кэт все еще здесь. Она ведь могла сбежать сразу после того, как поселенцы бросили Санкт-Паулидорф, и даже раньше. А с ребенком в животе ей некуда деваться, никто не возьмет ее на работу.
Буше подробно рассказывал о том, как его Эльфрида раскусила Кэт, но Оттфрид уже вышел из паба и направился в сарай, не преминув, впрочем, еще раз напомнить всем о своем праве собственности.
– Ну вот, слышишь, Пэдди! – погрозил он кулаком трактирщику. – У старины Отти не просто две бабы, он еще и обрюхатил обеих!
Кэт ужасно испугалась, когда в сарай ворвался Оттфрид, за спиной которого маячила перепуганная Ида.
– Это правда? – заорал Оттфрид. – У тебя будет от меня ребенок, и ты мне ничего не сказала? А ты, тварь, знала об этом? – Эти слова были адресованы уже Иде.
Кэт села.
– Да, я беременна, но ребенок принадлежит только мне, – с достоинством заявила она. – В конце концов, ты не можешь жениться на мне, чтобы все было по-честному. И не беспокойся насчет своей репутации, я очень скоро уйду. Я уверена, что какое-нибудь племя маори согласится приютить меня.
– Уйти? Племя? О чем ты болтаешь, глупая баба?
Оттфрид приближался к ней с угрожающим видом, но Кэт тут же вскочила, держа в руках нож, – намного быстрее, чем он ожидал.
– Не смей прикасаться ко мне! – зашипела она.
Оттфрид театральным жестом поднял руки:
– Последнее, чего я хотел бы, Кэт… Только не с моим ребенком в пузе, это может ему повредить. Кроме того, мне противно, если баба беременна. Но ты никуда не убежишь. Растить моего сына среди дикарей – еще чего не хватало!
– Это может быть девочка, – отозвалась Кэт. – И, как я уже сказала, это не твой ребенок.
– Еще как мой! Или у тебя были и другие мужики, а, Кэт? Когда я не видел? Порядочные отцы семейств из Санкт-Паулидорфа? Не верю, Кэт, никто не сумел бы укротить тебя. Для этого нужен Оттфрид Брандманн! – Он усмехнулся и ударил себя кулаком в грудь. – А моего ребенка ты родишь как полагается. Там, где я захочу.
Он принялся размахивать кулаками в воздухе, но особого впечатления на Кэт не произвел.
– И как это будет, Оттфрид? – подала голос Ида. Она смотрела то на одного, то на другую с надеждой и страхом. – Не можешь ведь ты притворяться, будто женат на обеих. Это грех. И это запрещено. У маори тоже, да, Кэт?
– В общем, не принято, – ответила девушка.
Она слышала, что в Полинезии маори практиковали многоженство, как и здесь в первые столетия после заселения Аотеароа. Но в ее племени никто не имел больше одной жены.
– У англичан это точно запрещено! – продолжала Ида.
Оттфрид расхохотался.
– Да мне плевать на это! – заявил он. – Кроме того, я боюсь… я боюсь, что наша маленькая Катарина не вышла бы за меня замуж, даже если бы я был свободен.
