– Ты петь с нами. Ты жить здесь с духами. Если не петь, духи злиться, тогда зерно не растет…
Все это действовало Джейн на нервы, но ей не хватало словарного запаса, чтобы объяснить женщинам разницу в отношениях между хозяевами и слугами. У маори, кажется, были только хозяева и рабы – побежденных в войне брали в рабство. Впрочем, нгаи таху давно уже ни с кем не воевали, а цвет кожи, судя по всему, для них был не символом статуса, а всего лишь неким интересным фактом. Кристоферу постоянно приходилось отбиваться от женщин маори, желавших от него забеременеть.
Казалось, не существовало никакой возможности объяснить туземцам интеллектуальное превосходство белой расы. Более того, в глубине души Джейн понимала, что маори намного быстрее усваивают английский, нежели она язык маори. Имея лишь скверно переведенную Библию, Джейн продвигалась в своих занятиях слишком медленно. С ее аналитическим складом ума ей легче было бы изучать язык, запоминая правила грамматики и зазубривая слова. Однако никто еще не составил грамматику языка маори. Нужно было либо учить его интуитивно, что Джейн не нравилось, либо разбирать формы глаголов и предлоги, сравнивая библейские тексты на двух языках. Джейн выбрала последнее и постепенно впадала в отчаяние, поскольку муж ей ничем не мог помочь.
Крис не был неграмотным, но в настоящую школу никогда не ходил. Его мать, которая получила в Англии хорошее образование для девушек, научила его читать и писать, привила интерес к книгам. Крис читал все, что подворачивалось под руку, но английской грамматики в списке прочитанных им книг не оказалось. Поэтому он не представлял себе, что имеет в виду Джейн, говоря о спряжении или склонении. Он мог перевести на маори слова и фразы, но не умел составлять таблицы, параграфы и уроки, к которым его жена привыкла благодаря учебникам. К тому же выяснилось, что маори мыслят совершенно иначе. Для некоторых фраз было невозможно подобрать перевод, или же оказывалось, что дословный перевод будет истолкован превратно. Все, что они говорили и думали, было пронизано мифологией и размышлениями о сути вещей. Джейн то и дело чувствовала себя загнанной в тупик после разговоров с женщинами, даже если понимала их слова.
– Ты должна серьезнее к этому относиться! – только и мог сказать на этот счет Кристофер.
Ему вообще хотелось, чтобы Джейн серьезно отнеслась к своей новой жизни и попыталась приспособиться к миру, в который он ее привез. Он просто не понимал, что Джейн не хочет приспосабливаться, у нее была лишь потребность переделывать все под себя. Поэтому, несмотря на всю свою занятость, она испытывала то же чувство, что и в доме родителей: она не продвигалась вперед и словно вязла в топком болоте, хотя ей хотелось бы плыть по чистой воде. Любое усилие, которое она прикладывала, казалось чрезмерным и вело не к тому, чего она хотела.
Подобное недовольство в Нельсоне она обычно вымещала на слугах, как приучила ее мать. Однако с маори этот номер не прошел, и поэтому от ее дурного настроения теперь страдал Кристофер. Джейн то ругала его за то, что он забросил строительство дома, проводя весь день в поле, то принималась ворчать, что ферма никогда не принесет прибыли, если он, вместо того чтобы работать на полях, займется стройкой. Она придиралась к еде, которую подавала на стол кухарка маори, хотя та старалась изо всех сил. Арона любила готовить и искренне пыталась воспроизвести любимые блюда Джейн, такие как ростбиф и йоркширский пудинг, однако у нее толком ничего не получалось, поскольку Джейн знала только вкус блюд и ни одного рецепта. Экспериментировать ей не хотелось, поэтому кухарка обычно готовила самые проверенные блюда: почти каждый день на стол у Фенроев подавали жареную рыбу и сладкий картофель.
Кристофер не возражал. Он любил свежую рыбу, и ему было все равно, что есть, лишь бы не остаться голодным. Он предпочел бы главенствовать не на кухне, а в спальне, или хотя бы иметь право голоса относительно того, как все будет происходить. Однако с Джейн договориться было невозможно. Она и только она решала, когда Кристофер может исполнить супружеский долг; ей нравилось издеваться над ним. Поэтому она приглашала его в постель, а потом в последний миг прогоняла, возбуждала его – а после роняла одно-единственное колкое замечание, которое напрочь отбивало у него желание. Все это было Крису ужасно неприятно. Раньше у него никогда не случалось подобных затруднений, однако Джейн не казалась ему сексуально привлекательной, кроме того, она пугала его. Он предпочел бы вообще не спать с ней, но считал своим долгом удовлетворять супругу. К тому же он надеялся, что у них будет ребенок. Ведь с появлением ребенка женщина непременно должна стать мягче и спокойнее, даже если эта женщина – Джейн!
Поэтому Крис делал все от него зависящее, но они слишком редко проводили ночи вместе, чтобы можно было надеяться на скорую беременность. Когда он заговорил об этом, супруга недвусмысленно дала ему понять, что не хочет детей.
– Боже мой, Крис, я едва могу заставить слуг заправить постели и помыть посуду! Каким образом я смогу вышколить няньку?
Ей даже не приходило в голову, что она может заботиться о ребенке самостоятельно.
– Я не гожусь для материнства, – равнодушно заявила она в другой раз. – Дети нагоняют на меня тоску…
– Что, скажи на милость, не нагоняет на тебя тоску? – бросил ей в лицо взбешенный Крис.
– Есть кое-что, но этим тут не займешься, – злобно отозвалась она, пожимая плечами. – Я могла бы вести бухгалтерию для фермы, если бы ты наконец начал что-нибудь производить. Но ведь до сих пор у тебя это не очень-то получалось.
В конце концов Кристофер сдался и перестал пытаться наладить контакт с Джейн. Ему оставалось лишь надеяться на то, что его первый урожай будет хорошим и ферма наконец начнет процветать. Тогда Джейн хотя бы сможет уважать его, если уж о любви и речи не идет.
Однако вскоре Джейн Фенрой нашла для себя сферу влияния там, где ничуть этого не ожидала.
Те Хайтара, вождь ближайшего племени маори, с которым Джейн познакомилась почти сразу по приезде во время повири, часто приходил в гости к Крису Фенрою. Арики интересовался всем, что происходило на ферме. Казалось, он хотел выяснить все подробности быта пакеха. Поэтому Крис рассказывал ему о том, как работают сельскохозяйственные машины, а вождь неловко и с глубочайшим почтением гладил шерсть лошадей, с восхищением наблюдал за тем, как мужчина из его племени доит корову Фенроев. Он недвусмысленно поощрял желание его соплеменников работать на Джейн и Криса, принимал оплату зерном и одеялами, не требуя денег. Крис благодарил за это Господа, поскольку, с одной стороны, денег у него не было, а с другой стороны, без согласия Те Хайтары ему вряд ли удалось бы уговорить тех девушек и женщин, которых обидела Джейн, снова служить ей. Те Хайтаре ферма Криса Фенроя казалась страной чудес и выставкой современных достижений, и, если члены его племени что-то могли показать ему и объяснить здесь, он щедро раздавал им похвалы. Вождь внимательно осматривал земляную печь, на которой Арона готовила блюда, и камин, который растапливала Река и который давал намного больше тепла, нежели открытые костры, у которых грелись маори. Но в первую очередь он стремился выучить английский язык и был единственным, кто пытался регулярно брать уроки у Кристофера, вместо того чтобы просто повторять за белыми слова и фразы, как другие маори. Джейн невольно рассмеялась, увидев, что ее муж использует в качестве учебного материала ее грамматику, составленную с таким трудом.
