Толливер был очень привлекателен, и, хотя мы никогда этого не обсуждали, он явно наслаждался сексом, судя по тому, как выискивал возможности им заняться. Я тоже занималась сексом, но была куда разборчивей брата, когда речь шла о выборе партнера. Насколько я понимала, Толливер смотрел на секс как на спорт, в который он мог хорошо играть с любым количеством игроков в команде. Я думала о сексе как о чем-то более личном. Занимаясь сексом, ты многое открываешь в себе. Я не была готова позволить многим людям увидеть такую большую часть меня, и в буквальном и в переносном смысле.
Может, это типичная разница в отношении к сексу мужчин и женщин.
— Итак, о чем она говорила? — спросила детектив Янг.
Мне не нравились ее прищуренные глаза — она как будто поймала Толливера на каком-то постыдном секрете.
— Она хотела выпустить пар, поговорить о ситуации в семье, о том, что Табита исчезла уже так давно, о том, как этот стресс подействует на Виктора, — легко ответил Толливер, и я подумала: «Ты лжешь».
Я посмотрела вниз, чтобы мое лицо ничего не выдало.
И уже подумывала: не начать ли действовать странно, не заставить ли детективов нервничать, чтобы они ушли, но я очень сердилась на Толливера. Пускай выбирается из этой паутины, как сумеет.
— Что она говорила в этих беседах?
— Я не помню точно, — пожал он плечами. — В конце концов, прошло несколько месяцев, и эти разговоры не были такими уж запоминающимися. — Осознав, что его слова прозвучали отнюдь не галантно, Толливер поправился: — Я не знал, что мне придется пересказывать кому-то ее слова. Она беспокоилась, конечно, и не только о Викторе. Ее тревожили Диана, Джоэл, ее родители. В конце концов, они же дедушка и бабушка Виктора, хотя больше не тесть и теща Джоэла. И… погодите-ка… Она сказала, что дети в школе обвиняли Виктора в том, что тот имел отношение к исчезновению Табиты. Пару раз он огрызался в присутствии друзей, говоря, что отец любит Табиту больше его. Ведь Табита — дочь Дианы, а он — не сын Дианы.
— И что вы на это отвечали?
— Да немногое, — сказал Толливер. — Меня ведь там не было, и я плохо знал людей, вовлеченных во всю эту ситуацию. Я чувствовал, что она в основном хотела излить кому-нибудь душу — тому, у кого нет в этом деле законного интереса. А я случайно подвернулся в нужное время.
— Она хотела, чтобы вы вернулись в Нэшвилл?
— Мы не могли вернуться, — ответил Толливер. у нас было расписание деловых встреч, которого следовало придерживаться, а каждую передышку мы проводили в нашей квартире в Сент-Луисе. Мы почти весь год в дороге.
— У вас так много дел? — спросила детектив Янг.
Ее это как будто испугало.
— Мы порядком заняты, — кивнула я.
От меня не укрылось, что Толливер уклонился от ответа на первоначальный вопрос, но, конечно, я не собиралась на это указывать. Мне не терпелось, чтобы посетители уши.
Лейси и Янг переглянулись и, казалось, обменялись неким безмолвным посланием. Мужчина средних лет и женщина помладше каким-то образом стали хорошими партнерами. Где-то в течение своей профессиональной карьеры они достигли согласия и добились того, чтобы это согласие хорошо на них работало. До недавнего момента я думала, что у нас с Толливером тоже есть такое согласие, которое работает на нас.
— Возможно, нам понадобится задать вам несколько дополнительных вопросов, — сказал детектив Лейси, стараясь говорить приятным тоном, словно дальнейшие вопросы были бы неуместными: конечно, не беспокойтесь, не волнуйтесь, будьте счастливы.
— Итак, вы будете здесь? — спросила Янг, показывая на пол, чтобы дать понять: она имеет в виду этот отель, имеет в виду, что мы не покинем город.
— Да, полагаю, мы здесь будем, — ответила я.
— Конечно, вы захотите пойти на похороны, заметила Янг, как будто ей только что пришло на ум нечто само собой разумеющееся.
— Нет, — ответила я.
Она склонила голову к плечу, как будто плохо меня расслышала.
— Что вы сказали?
— Я не хожу на похороны.
— Никогда?
— Никогда.
— А как же похороны вашей матери? Мы слышали, она умерла в прошлом году.
Значит, они сделали несколько телефонных звонков.
— Я на них не ходила.
Я не хотела чувствовать снова ее присутствие, никогда, даже из могилы.
— До свидания, — сказала я, вставая и улыбаясь им.
Теперь они определенно были сбиты с толку и снова переглянулись, на сей раз неуверенно.
— Итак, вы останетесь в городе до тех пор, пока мы снова не свяжемся с вами, — произнесла детектив Янг, заправляя за ухо прядь волос жестом, странно напоминавшим жест ее партнера.
— Думаю, мы это уже обговорили, — ответила я ровным и любезным тоном.
— Конечно, мы останемся, — произнес Толливер без малейшего намека на иронию.
Глава шестая
После ухода полиции воцарившееся в комнате молчание было самым громким молчанием, которое я когда-либо с кем-либо делила. Мне даже не хотелось смотреть на брата, не то что обсуждать с ним случившееся. Мы не шевелились.
В конце концов я вскинула руки вверх, издала звук, похожий на «аррр», и протопала в свою комнату, с шумом захлопнув за собой дверь. Дверь немедленно открылась, и вошел Толливер.
— Хорошо, а что бы ты сделала на моем месте? — спросил он. — Тебе бы хотелось, чтобы я им солгал?
Я бросилась на кровать, и брат, подойдя, навис надо мной и подбоченился.
— Мне бы не хотелось, чтобы ты вообще что-нибудь говорил, — ответила я как можно более нейтральным тоном. Но тут же вскочила на ноги и сердито уставилась на него. — Я не хотела, чтобы ты что-нибудь говорил сегодня. Единственное, чего бы мне хотелось — если бы я могла это получить, — это хоть немного благоразумия, немного здравого смысла несколько месяцев назад! О чем ты думал? Твой верхний мозг вообще участвовал в этом процессе?
— Ты просто… Не могла бы ты быть со мной слегка помягче?
— Нет! Нет! Официантка здесь и там, что ж, прекрасно! Ты знакомишься с кем-то в баре — что ж, хорошо! У всех нас есть свои потребности. Но вступать в интимные отношения с клиенткой, с тем, кто вовлечен в дело… Брось, Толливер! Ты должен держать свои штаны застегнутыми! Или ты на такое не способен?
Так как Толливер был кругом виноват, он рассердился еще больше.
— Она всего лишь женщина. Она даже не член их семьи, по крайней мере в настоящем!
— Всего лишь женщина. Хорошо, теперь я понимаю. Всего лишь дырка, в которую ты можешь воткнуть, так ты это называешь? Вот и надейся потом на разборчивость. Вот и надейся на то, что каждый раз, занимаясь сексом, мужчина думает: «Это женщина, которую я выбрал, чтобы завести с ней ребенка!» Потому что именно для этого предназначен секс, Толливер!
