В Литве ввод дополнительного контингента советских войск был воспринят не просто спокойно, а восторженно. В книге доктора исторических наук Елены Зубковой «Прибалтика и Кремль. 1940–1953 годы» сообщается, что 2 июля 1940 года в тогдашней столице Литвы Каунасе на стадионе состоялся 30-тысячный военный парад. Маршировавшие на нем литовские воинские части несли красные советские флаги и выкрикивали: «Да здравствует товарищ Сталин! Да здравствует тринадцатая советская республика!» (М.: РОССПЭН, 2008).
В июле 1940 года законно избранный Народный сейм Литвы провозгласил Литовскую Советскую Социалистическую Республику и попросил присоединить ее к Советскому Союзу, что и произошло в августе 1940 года. Советская власть в Литве в кратчайшие сроки покончила с основной проблемой республики – безработицей. В 1940 году было создано 56 тысяч рабочих мест, в 1941 году – 187 тысяч.
Помимо этого в 1940–1941 годах была проведена земельная реформа. У 26,5 тыс. землевладельцев конфисковали 560 тыс. га земли, оставив им по 30 га. У монастырей, церковных приходов, дворян и кулаков, было изъято свыше 600 тыс. га земли, 63 % которых досталось 72,5 тыс. семей безземельных и малоземельных крестьян. Около 11 тыс. крестьян получили корову, которая в литовском селе всегда была кормилицей. Была отменена плата за образование, за медицинскую помощь. Принят закон об образовании взрослых, начали создаваться читальни, разные книжные магазинчики и т. п. Осуществлены меры по улучшению условий существования трудящихся.
Это создало в Литве значительное количество сторонников советской власти. Однако эти реформы породили также и значительное количество врагов советской власти. Причем последние были более организованы и имели более весомые позиции в литовском обществе, нежели сторонники советской власти.
Следует также признать, что политика поспешной советизации, проводимая в республике «направленцами» из Москвы в 1940–1941 годах, во многом не учитывающая менталитет, историю, особые экономические условия и культурно-бытовые особенности литовцев, стала вызывать протест среди населения республики.
Социально-экономические преобразования, осуществляемые в Литве, ломали устоявшийся быт основной части населения, прежде всего крестьянства. А оно составляло около 80 % из двухмиллионного населения республики. При этом не учитывались объективные условия, сложившиеся в Литве. Для литовского крестьянина его хутор, его надел земли (а таких было большинство) были той ценностью, ради которой он был готов пожертвовать жизнью. Не следует также забывать, что 65 тысяч литовских крестьян получили землю от властей Первой Литовской Республики. Для них советская власть была чужой.
Несмотря на то, что более 72 тысяч безземельных и малоземельных крестьян получили от советской власти земли, хозяйства, сформированные на их базе, в связи с бедностью («безлошадностью») не имели возможности производить продукцию на рынок. Производившие же до того времени основную массу рыночной продукции помещичьи и «кулацкие» хозяйства оказались разоренными национализацией, что к весне 1941 года привело к острому дефициту продовольствия в республике.
Перегибы были допущены и в экономике. При национализации крупных предприятий новая власть столкнулась с серьезной проблемой: все оборудование было импортным, поэтому сразу остро встал вопрос о запчастях. На адаптацию к советскому оборудованию требовалось время, что отрицательно сказалось на производственном процессе, качестве продукции и объемах ее выпуска, а соответственно, на заработках литовских рабочих.
Наряду с поспешной национализацией промышленности и торговли происходило кооперирование мелких ремесленников. Под давлением высоких налогов они были вынуждены вступать в кооперативные артели. Утрата собственного дела стала для многих из них настоящей трагедией. Это не добавило любви к советской власти.
Помимо этого зимой 1940–1941 года проявились недостатки кампании по национализации жилого фонда. Только в Каунасе был конфискован 1031 дом. Однако новые власти без внимания оставили организацию коммунального хозяйства. В городах начались перебои с электричеством, подачей воды, уборкой улиц и вывозом мусора. Это вызвало серьезное недовольство городского населения новой властью.
25 марта 1941 года литовский лит был поспешно заменен советским рублем, который стал единственным платежным средством. На счетах в банках вкладчикам оставляли не более 1000 рублей. Остальная сумма была конфискована. Это вызвало возмущение части населения и существенно ухудшило экономическую ситуацию в Литве. Покупательная стоимость денег упала, хотя зарплаты выросли. В результате возник дефицит промышленных и продовольственных товаров. Соответственно выросли цены, а ряд товаров практически исчез из магазинов. Началась ажиотажная закупка продуктов и спекуляция ими.
Негативное впечатление о советской власти оставили кадры, присланные из России для проведения «советизации» жизни литовского обывателя. Большинство из приезжих слабо разбиралось в местной обстановке. Некоторые ее просто не понимали. К тому же советский образ жизни укоренил у приезжих кадров понятие, что любой собственник – это враг. Поэтому «направленцы» из СССР были убеждены в том, что они «спасают» Литву от бесчеловечного капитализма.
К сожалению, эти «спасатели» нередко поступали так, как рассказывается в одной притче. «Добрая» девочка решила спасти новорожденного котика от голода. Она тыкала его мордочкой в миску с молоком до тех пор, пока котенок не захлебнулся. Вот так произошло и в Литве. Это во многом определило отношение литовцев к приезжим «направленцам» и, соответственно, к советской власти.
Если добавить, что действовали «направленцы» типичными для тех лет командными и административно-бюрократическими методами, то можно представить, скольких врагов советской власти они породили. Известно, что фактов произвола, жестокости, унижения национального и человеческого достоинства в то время было достаточно. Ситуацию усугубил мелочный диктат Москвы.
Особо отмечу, что литовская национальная интеллигенция и армейские кадры восприняли факт утраты реальной независимости республики с чувством глубочайшей горечи. Многие из них стали убежденными врагами советской власти. Негатива добавила июньская 1941 года депортация «антисоветского элемента» из республики в Сибирь. Ситуация с вхождением Литвы в СССР в какой-то мере напоминала неудачное замужество девушки. Привлекательный жених, став мужем, не оправдал надежд невесты, и она потребовала признать брак недействительным.
В июне 1941 года, в момент нападения Германии на СССР, обиды литовцев выразились в массовых расправах над советскими и партийными работниками и членами их семей. Помимо этого в республике было уничтожено более 94 % (ориентировочно 205 из 220 тыс.) всех проживавших в Литве евреев. Расправа над ними преподносилась, как возмездие за их поддержку советской власти, хотя в большинстве случаев это явилось банальным грабежом нажитого еврейского имущества.
Отголоски обиды за 1940–1941 годы звучали в Литве до 1953 года, пока не было разгромлено так называемое антисоветское «партизанское сопротивление». Однако последний литовский «партизан» был ликвидирован только в 1965 году. Такую плату советская власть заплатила за непродуманную национальную и экономическую политику в Литве в 1940–1941 годах.
