Для понимания логики поведения Горбачева во время перестройки следует обратиться к периоду его становления как личности, политика и руководителя. Горбачев женился в 22 года, будучи студентом МГУ. До этого опыт его сознательной жизни ограничивался селом Привольным, школой и сезонной работой на комбайне.
В самый ответственный момент формирования мировоззрения и личностных убеждений в жизни ставропольского сельского парня появилась Раиса Титаренко. Как говорилось, она была несравненно более сильной и целеустремленной натурой, нежели Михаил Горбачев. В результате вся последующая жизнь Михаила Сергеевича проходила под постоянным влиянием и контролем Раисы Максимовна.
О ее роли в ставропольской карьере Михаила Сергеевича я уже рассказывал. Решение всех важнейших вопросов Горбачев с молодости согласовывал с ней. Став секретарем ЦК КПСС, а затем генсеком, Михаил Сергеевич во время ежевечерних прогулок подробнейшим образом пересказывал Раисе Максимовне события дня. Она давала им оценку. Не случайно Горбачев решение каверзных вопросов, как правило, откладывал на завтра до совета с женой, а на следующий день, нередко отменял уже согласованные решения.
В итоге потребность в жене-наставнике стала для Горбачева патологической. Определенную самостоятельность и решительность Михаил Сергеевич проявлял лишь в случае, когда необходимо было устранить препятствие, ограничивающее продвижение к власти.
Раиса Максимовна умело играла на «вождизме» и личных амбициях Горбачева. Она сделала их главным инструментом, стимулирующим желание Михаила Сергеевича стремиться к новым высотам власти. Именно эти качества впоследствии позволили другим заинтересованным лицам и группировкам, а также западным партнерам, манипулировать советским лидером, вызывая постоянные зигзаги его курса.
Степень влияния Раисы Максимовны на мужа была абсолютной. Неслучайно Борис Ельцин неоднократно говорил, что при Горбачеве страной правила Раиса Максимовна. Это подтвердила балерина Майя Плисецкая в интервью «Русскому вестнику». Она так отозвалась о Горбачеве: «Михаил Сергеевич – человек совсем неплохой. Не злобный и, в общем, желал хорошего, но все решала она. Она говорила по телевизору “мой народ” и вела себя, как царица.
Я однажды видела здесь в Германии, как какой-то пожилой человек брал интервью у Горбачева. Рядом сидела Раиса Максимовна, и он задавал Горбачеву вопросы, а отвечала Раиса Максимовна. Все время. Этот человек говорит: “В конце концов, я спрашиваю у президента”. Горбачев так улыбнулся и сказал: “У нас всегда первенствует женщина”. Тем, что он ни на один вопрос так и не ответил, сказано все. И так было всегда и во всем» (http: //www.rv.ru/content.php3? id=62611).
Весьма точную и краткую характеристику места Раисы Максимовны в судьбе Горбачева дал начальник его охраны В. Медведев: «У Михаила Сергеевича была мания ее величия». Разговорам о постоянном контроле Горбачевой над мужем я поверил после того, как лично убедился в этом. Дело было 13 января 1990 года, в последний день пребывания Горбачева в Литве. Итоги своего визита в республику Горбачев подводил на совместном партийном активе сторонников и противников КПСС. В президиум актива были приглашены московские гости и секретари двух литовских компартий. В связи с тем, что я занимался организационными вопросами, то в зал попал с опозданием. Тут выяснилось, что весь первый ряд президиума занят.
Я присел во втором ряду президиума, прямо за М. Горбачевым и А. Бразаускасом (тогдашним первым секретарем Компартии Литвы, вышедшей из КПСС). Стулья были расставлены в шахматном порядке, и я оказался между Горбачевым и Бразаускасом. Прошло некоторое время, и вдруг я замечаю, что Раиса Максимовна, сидящая в третьем ряду в зале напротив Горбачева, делает какие-то знаки глазами.
Потом я понял, что она пытается привлечь внимание мужа, который, наклонив голову, что-то увлеченно писал, не обращая внимания ни на выступающих, ни на зал. Раиса Максимовна пыталась заставить Михаила Сергеевича поднять голову и установить контакт с залом. И как только Горбачев увидел ее, он тут же перестал писать, больше не притрагивался к ручке и постоянно переглядывался с супругой.
Желание Раисы Максимовны, чтобы муж всегда был на высоте, вполне объяснимо. Но когда это делалось столь открыто, то вызывало неприятное чувство. Впоследствии сотрудники ЦК КПСС рассказывали мне о том, что практически на всех партийных мероприятиях – конференциях, съездах (кроме заседаний Политбюро) – присутствовала Раиса Максимовна. И там она вела себя аналогично. Это вызывало глухое раздражение окружающих. В КПСС действовало жесткое правило – не путать зал заседаний с семейной спальней.
Будучи «первой леди», Горбачева активно включалась, наравне с членами Политбюро и помощниками, в работу мужа. Горбачев в мемуарах пишет: «Раиса Максимовна практически все время была с нами, слушала наши дискуссии, включалась в них». Принимала Горбачева участие в решении международных вопросов. Некоторые исследователи небезосновательно считают, что именно Раиса Максимовна обеспечила включение в советско-американский Договор о ликвидации ракет средней и малой дальности оперативно-тактического ракетного комплекса «Ока» (по западной классификации СС-23), который по дальности действия (400 км) не попадал под определение ракет малой дальности.
Можно верить или не верить этой версии, но ситуация с комплексом «Ока» действительно сложилась странная. В апреле 1987 года в Москву прибыл для выработки Соглашения по евроракетам государственный секретарь США Дж. Шульц. Как писал бывший секретарь ЦК КПСС, заведующий Международным отделом ЦК Анатолий Федорович Добрынин в книге «Сугубо доверительно…» (М.: Международные отношения, 2008), накануне приезда Шульца он и начальник Генштаба Вооруженных сил СССР, Маршал СССР Сергей Федорович Ахромеев подготовили для Горбачева меморандум с изложением позиций обеих сторон с возможными рекомендациями. В меморандуме было подчеркнуто, что никоим образом нельзя соглашаться с требованиями Шульца о сокращении ракет СС-23.
Однако на следующий день при встрече с Шульцем Горбачев неожиданно, без всяких вопросов, согласился с его предложением о включении в Соглашение о ликвидации ракет средней и малой дальности советских ракет СС-23. Взамен СССР не получал от американцев ничего. На вопрос Ахромеева, чем было вызвано такое решение, Горбачев ответил, что он просто «забыл» о предупреждении в меморандуме и, вероятно, совершил ошибку. Поверить в это невозможно. Горбачев отличался великолепной памятью.
В этом случае только остается поверить в версию о том, что у Раисы Максимовна в свое время состоялся разговор с Нэнси Рейган, в ходе которого жена американского президента сказала, что если ракеты СС-23 («Ока») будут включены в соглашение, то «Рони (Рональд Рейган) обеспечит Горбачеву присуждение Нобелевской премии». Утверждают, что к этому было добавлено бриллиантовое колье для Раисы стоимостью 1 млн 700 тыс. долларов США.
Но, может быть, это слухи. Единственное, в чем нет сомнений, так в том, что вечером, накануне завершающей встречи с Шульцем, Горбачев подробным образом проинформировал супругу о ситуации с заключением советско-американского соглашения. А наутро Горбачев вдруг «забыл» предупреждения Ахромеева и Добрынина и неожиданно для всех включил комплекс «Ока» в проект договора.
