К этому времени Литва достаточно наглядно показала, к чему приводит провозглашение государственного суверенитета союзной республики. Напомню, что Декларацию о государственном суверенитете Верховный Совет Литовской ССР принял 26 мая 1989 года. Согласно этому документу, на территории Лит. ССР имели силу лишь законы республики. В Декларации особо подчеркивалось, что в будущем отношения Литвы с другими государствами будут определяться только на основе межгосударственных соглашений.
Логическим продолжением этой Декларации явилось провозглашение независимости Литвы 11 марта 1990 года и ее ультимативный выход из состава СССР. С тех пор Литва стала постоянной головной болью Москвы. Тем не менее в июне 1990 года Горбачев сделал вид, что провозглашение суверенитета России, важнейшего субъекта Союза ССР, не представляет угрозы. И после этого Горбачев смеет утверждать, что он старался сохранить СССР, но ему мешали.
Став главой Верховного Совета России, Ельцин совершил статусный скачок, который дал ему возможность на равных вести политическое состязание с Горбачевым: теперь Борис Николаевич стал не опальным политиком, а руководителем высшего ранга. Далее процесс суверенизации России пошел по восходящей.
В августе 1990 года Ельцин, будучи в Уфе (Башкирия), предложил национальным республикам, входящим в состав России, взять столько суверенитета, «сколько смогут переварить». Это обусловило парад суверенитетов внутри РСФСР. Дело дошло до того, что 26 октября 1990 года суверенитет объявила Иркутская область.
Помимо этого Борис Николаевич оказал серьезную услугу литовским сепаратистам, прикрыв их в январе 1991 года, не дав закрепить последствия силовой акции по восстановлению действия Конституции СССР на территории Литвы. После того как 12 июня 1991 года Ельцин был избран президентом России, он оказал Литве другую услугу. 29 июля того же года в Москве Б. Ельцин и В. Ландсбергис подписали «Договор об основах межгосударственных отношений между РСФСР и ЛР».
В нем Россия, в нарушение всех норм международного права, задним числом с 11 марта 1990 года признала Литовскую Республику полноправным субъектам международного права и суверенным государством. Помимо этого Россия в этом договоре признала советскую аннексию Литвы в июне 1940 года и выступила за то, чтобы Союз ССР устранил последствия этой аннексии. То есть признала право Литвы требовать у СССР (а теперь у России) соответствующие материальные компенсации.
В настоящее время этот договор является основным аргументом литовской стороны в обосновании претензий к России, как правопреемнику СССР, за «советскую оккупацию 1940–1999 гг.» и «советскую агрессию в январе 1991 г.». Этот момент особо акцентируется и в литовском Законе № VIII 1727 «О возмещении причиненного оккупацией СССР ущерба», принятом сеймом ЛР 13.06.2000 г. и в Резолюции сейма ЛР «О возмещении ущерба, причиненного оккупацией СССР» от 16.01.2007 г.
К августу 1991 года, благодаря покровительству и поддержке России, Ландсбергис сумел успешно сформировать политические, правовые и военные структуры Литовской Республики. Это позволило ему уже 22 августа 1991 года взять под полный контроль ситуацию в Литве. В сентябре 1991 года президент России, будучи членом Госсовета СССР, поспособствовал, чтобы Литва беспрепятственно вышла из СССР со всеми территориальными и материальными обретениями, полученными ею в качестве союзной республики.
В январе 2009 года бывший первый заместитель министра иностранных дел России ельцинского периода Федор Шелов-Коведяев в интервью журналу «Русская жизнь» (Олег Кашин, 27.01.2009) рассказал, что уже в первые дни после ареста членов ГКЧП Ельцин подписал Указы о признании независимости Латвии, Эстонии и Литвы. Это стало большой неожиданностью для многих в российском МИДе, в том числе и для Шелова-Коведяева.
В интервью он вспоминал: «В Верховном Совете уже полгода как были готовы проекты двухсторонних договоров с республиками Прибалтики с условиями и по статусу русского населения, и по русскому языку. Все было одобрено соответствующими комитетами прибалтийских парламентов. За свою независимость они были готовы заплатить. Были готовы как угодно дорого купить независимость у Москвы. А Россия признала их указами президента – вообще без условий. Вот вам одно из проявлений широкой натуры Бориса Николаевича».
Да, президенту России перед подписанием вышеупомянутых указов не мешало бы еще раз посмотреть фильм Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию» в той части, где говорилось, как государь должен защищать интересы России. Но, видимо, все было недосуг. Страсти человеческие у Ельцина часто брали верх над государственными интересами. В итоге Россия нередко до сих пор «расхлебывает» кашу, которую некогда заварил Борис Николаевич.
В декабре 1991 года Б. Ельцин, подписав в Беловежье совместно с Л. Кравчуком и С. Шушкевичем документ, прекращавший функционирование Союза ССР, сразу вспомнил, кому он обязан властью и немедленно позвонил в Вашингтон президенту США Дж. Бушу-старшему. Поскольку на эту тему написано более чем достаточно, я хочу предложить вниманию читателей выдержки из мемуаров Дж. Буша-старшего, написанных в соавторстве с бывшим советником Буша по национальной безопасности Брентом Скоукрофтом (Brent Scowcroft), изданных книгой под названием «Изменившийся мир»:
«8 декабря 1991 года Ельцин позвонил мне, чтобы сообщить о своей встрече с Леонидом Кравчуком и Станиславом Шушкевичем, президентами Украины и Белоруссии. Фактически он еще находился вместе с ними в комнате охотничьего домика недалеко от Бреста. “Сегодня в нашей стране произошло очень важное событие. И я хотел проинформировать вас лично, прежде чем вы узнаете об этом из прессы”, – заявил он с пафосом. Ельцин объяснил, что они провели двухдневную встречу и пришли к заключению, что “нынешняя система и договор о Союзе, к подписанию которого все нас подталкивают, нас не удовлетворяют. Поэтому мы собрались вместе и несколько минут назад подписали совместное соглашение”.
Ельцин, похоже, зачитал что-то вроде подготовленного заявления. Он сказал, что близорукая политика центра привела к политическому и экономическому кризису. В результате они подписали соглашение из 16 пунктов о создании “содружества или объединения независимых государств”. Иными словами, он сообщил мне, что вместе с президентами Украины и Белоруссии они решили разрушить Советский Союз. Когда он закончил читать подготовленный текст, его тон изменился. Мне же показалось, что изложенные им положения подписанного соглашения будто специально сформулированы таким образом, чтобы получить поддержку Соединенных Штатов: они непосредственно излагали те условия, за признание которых мы выступали. Мне не хотелось преждевременно высказывать наше одобрение или неодобрение, поэтому я просто сказал: “Я понимаю”.
“Это очень важно, – отреагировал Ельцин. – Господин президент, – добавил он, – должен сказать вам конфиденциально, что Горбачев не знает об этих результатах. Он знал, что мы здесь собрались. Фактически я сам ему сказал о том, что мы встретимся. Конечно, мы немедленно направим ему текст нашего соглашения, и, конечно, ему придется принимать решения на своем уровне. Господин президент, я был с вами сегодня очень, очень откровенен. Три наши страны считают, что существует только один возможный выход из нынешней критической ситуации. Мы не хотим делать что-либо втайне – мы немедленно передадим заявление прессе. Мы надеемся на ваше понимание. Дорогой Джордж, я закончил. Это чрезвычайно, чрезвычайно важно. По сложившейся между нами традиции, я и десяти минут не мог подождать, чтобы вам не позвонить”» (М.: Международные отношения, 2004).
