И никогда не забывалась политико-воспитательная работа с населением. Для каждого возраста и пола имелся свой отдельный воспитатель, снабжающий своих подчиненных необходимой литературой и агитационными материалами…»
К этому добавлю следующую информацию. По данным историков, летом 1942 года во вспомогательной полиции на оккупированной территории Украины служили 150 тысяч полицаев. Через УПА в период Второй мировой войны же прошло примерно 100 тысяч человек. Эти 250 тысяч были и, вероятно, остались врагами советской власти. Не говоря уже о тысячах тех украинцев, которые оказались волей или неволей задействованными в структурах УПА и были депортированы на Восток.
Советская власть была гуманной и не слишком строго карала предателей. Известно, что на 1 марта 1946 года из 4 199 488 репатриированных советских граждан, в том числе 1 539 475 военнопленных, в распоряжение НКВД было передано всего 272 867 бывших власовцев, полицаев и бургомистров, то есть, чуть больше 5 процентов. При этом большинство (148 079) осужденных получили за предательство смехотворные 6 лет спецпоселения и уже в 1951–1953 годах были освобождены.
Видимо, немало из них были с Западной Украины, куда они вернулись. Одним словом, социальная антисоветская база на Украине была весьма солидная. Причем вряд ли Кравчук был там наиглавнейшим. Неслучайно он отказался назвать того или тех на Украине, а может, и вне ее, кто принял решение устроить встречу трех лидеров в Беловежье. Кравчук заявил, что решение собрать встречу трех лидеров в Белоруссии и решение Украины не подписывать новый Союзный договор было результатом очень серьезной подготовки. Кто осуществлял эту подготовку, кто дергал за ниточки политическую марионетку по фамилии Кравчук, кто реально тогда управлял Украиной и кто сегодня управляет? Ответа на эти вопросы пока нет.
Однако гипертрофировать влияние антисоветчиков на Украине, как решающей силы в развале СССР, нет оснований. Ведь сидели эти люди, как мыши под веником, 40 лет, сидели бы и дальше, если бы в Кремле не поселилась измена, помноженная на политическую немощность и предательство главного руководителя. Ведь почти 70 лет советская власть успешно справлялась как с внутренними, так и внешними врагами.
Напомню ситуацию в Литве. Здесь антисоветское сопротивление было несколько менее массовым и организованным, нежели на Западной Украине, но тоже достаточно сильным. По данным Центра геноцида и сопротивления жителей Литвы, весной 1945 года в Литве действовало около 30 тысяч национальных «партизан», которых еще называли «лесными», летом 1946 года – около 4,5 тысячи, осенью 1950 года – около 1200.
Между тем известно, что общественно-политические организации Литвы, поддерживающие режим президента А. Сметоны, в 1940 году ориентировочно насчитывали около 100 тысяч человек («Союз народников/националистов» – 12 тыс., «Союз стрелков» – более 30 тыс., «Союз добровольцев» – свыше 10 тыс., «Молодая Литва» – 40 тыс.). Это без учета чиновников госаппарата буржуазной республики, сотрудников репрессивных органов и враждебно настроенных офицеров бывшей литовской армии.
Также следует учитывать, что в годы советской власти (июнь 1941 г., май 1948, март 1949 г., сентябрь – декабрь 1951 г., январь – август 1952 г.) в Сибирь из Литвы было депортировано около 120 тысяч человек. Большинство из них вернулись в Литву после 1957 года. Именно тогда в русской школе (г. Утена, Лит. ССР), в которой я учился с сестрой, в 7–10-х классах появились новые ученики. Это были дети ссыльных, вывезенных из Литвы в районы Сибири. Там они, естественно, ходили в русскую школу. У меня о них остались самые хорошие воспоминания, однако полагать, что они простили советскую власть, сложно. Большинство детей бывших ссыльных получили в Литве высшее образование и заняли в республике неплохие должности.
Помимо этого следует иметь в виду, что в 3-летний период нацистской оккупации литовская интеллигенция была вынуждена сотрудничать с немцами. Надо было жить, кормить детей, престарелых родителей. Это была непростая жизнь, но влияние ее сохранилось у литовцев на долгие годы. Когда советская власть летом 1944 года вернулась в Литву, эти специалисты потребовались уже ей.
В послевоенные годы московские гости упрекали первого секретаря ЦК Компартии Литвы А. Снечкуса за то, что парт– и госаппарат республики засорены «враждебными элементами», он отвечал – найдите других. То, что совпартаппарат Литовской ССР в то время был «засорен бывшими», не вызывает сомнений. Однако следует представлять ситуацию в 1945 году в Литве.
Республика всего год, как была освобождена от немецкой оккупации. Надо восстанавливать нормальную жизнь. Эксперимент ускоренной советизации республики в 1940–1941 годах, проводимый в основном «направленцами» из Москвы, дал отрицательный результат. Советская власть оказалась серьезно дискредитированной. Время подпирало. Снечкусу и его команде пришлось работать с теми литовцами, кто жил в республике, хотя после войны в Литве было немало «направленцев» из России.
О том, как действовал Снечкус в кадровом плане, он не раз говорил на мероприятиях, на которых довелось присутствовать и мне. Антанас Юозович всегда подчеркивал, что верность социализму – это не только и не столько борьба с его противниками, сколько создание в республике таких условий жизни, чтобы даже противники социализма становились его сторонниками.
И он оказался прав. Я убежден, что в результате политики А. Снечкуса подлинного социализма и советской власти в Литовской ССР было на порядок больше, нежели в России. Бывшие враги советской власти работали на эту власть с большим усердием, так как понимали, что в конечном счете работали на родную республику. Конечно, следует учитывать особые условия финансирования строительства литовского социализма, на которые пошел ЦК КПСС. Однако многое зависело от руководителей Советской Литвы и, прежде всего, от главы Компартии Литвы.
Ну а когда власти в Литве и в Москве продемонстрировали слабость, а точнее предательство социалистических интересов, то грех было не воспользоваться этим. Власть перешла к сепаратистам, которые полагали, что Литве будет лучше вне Союза, который Горбачев довел «до ручки». Да, некоторым стало лучше, но большинству не очень, и более миллиона литовцев в постсоветское время покинули Литву, отправившись на заработки в Европу. Но сделанного уже не вернешь.
Помимо затаившихся бывших врагов советской власти и их отпрысков значительную часть «пятой колонны» в СССР представляли идейные перерожденцы, которые, попав в привилегированную госпартпрослойку, почувствовали вкус к «красивой жизни» и были не прочь избавиться от советской власти. Именно они стали социально-политической базой для 2200 агентов влияния Запада, занявших к началу горбачевской перестройки во властных эшелонах партии и Советов прочные позиции. Агенты влияния и идейные перерожденцы представляли значительную часть тех, кто поддержал горбачевскую «катастройку».
Помимо этого была еще одна достаточно многочисленная часть «пятой колонны». Это были люди, внезапно разбогатевшие в период перестройки. О природе их богатства я расскажу в следующей главе. По отношению к общему населению СССР три вышеназванные части «пятой колонны» составляли незначительную часть. Но они были наиболее сплоченными, организованными и, главное, обладавшими значительными финансовыми и материальными средствами, что в итоге принесло им победу.
