Но он-то знал, что муха была надежно умерщвлена несколькими слитыми воедино молекулам воздуха. Он знал, какая грозная опасность для транстипизатора таилась в биопотенциале любого живого существа. И превосходно помнил, каких трудов ему стоило излечить Лалу, не растворившись в могучей животной силе ее клеток.
Да, сейчас ему сильно не хватало бедолаги Фляра. Уж он-то смог бы что-нибудь посоветовать в таком случае. Но его первый слуга и наставник давно уже находился в капитальном ремонте. На его останках бригада загогулин-фьйоргов монтировала новый мощный кибер-анализатор. Четыре звездолета (таких же уродливых, как и их хозяева) завозили оборудование, энергетические установки, счетно-решающие блоки, установки защитных силовых полей.
На обратной стороне Луны закладывалось нечто похожее на мощную военную базу. Это не нравилось резиденту. Воспользовавшись авторитетом, который он приобрел после нескольких своих операций, он подал протест против постройки форта в непосредственной близости от Земли, да еще на территории, которая неизбежно должна будет принадлежать землянам.
В ответ он получил выговор от Уирка, нагоняй от Ларга и несколько чувствительных затрещин от загогулин.
Фьйорги, как и прочие бывшие слуги амауретов, были построены на кремнийорганической основе. Роль воды в их организмах играли жидкие кристаллы, атомы углерода замещались кремнием, роль протоплазмы играли возбужденные атомы тантала, что было немаловажным при сверхпространственных перемещениях. Отброшенные Большим Взрывом чуть ли не в центр Галактики, они миллионы лет приходили в себя, совершенно не развивались. Вступление в галактическую Ассоциацию вывело их из спячки. Они принялись усиленно прогрессировать и вскоре предъявили претензии к ряду сопредельных государств. В Совете Ассоциации они настаивали на передаче Солнечной Системы под их контроль. Ввиду того, что из-за этого в свое время чуть не передрались ларги и уирки (их силком заставили сотрудничать), определенная часть Совета была близка к тому, чтобы согласиться на это предложение. Но в последний момент все переиграли. Вопрос о «контроле», как таковой, вообще не стали рассматривать. Но фьйоргов пришлось ввести в состав Комиссии по Эволюции, тем более, что половина базы уже была готова, и они могли потребовать уплаты неустойки.
У резидента появился еще один хозяин. С дурным характером и невыносимым самомнением. В отличие от прежних хозяев, фьйорги отличались редкой бесцеремонностью. Они могли появиться внезапно и просто повиснуть под потолком, тихо наблюдая за происходящим, могли неожиданно вмешаться в какие угодно события, не отдавая никому никакого отчета. Постоянная слежка и недоверие раздражали резидента. Он все чаще и чаще старался избегать собственного дома, работы, предпочитая всему этому бесконечно долгие и сладостные минуты духовного общения с Лалой.
* * *
Рамиз Ахундов знал, что этого парня зовут Антоном, что от роду ему не больше сорока лет и что работает он в ведомстве компетентном во многих вопросах. Больше ему знать не полагалось. Как и нам с вами, дорогой читатель. Но на правах автора я возьму на себя смелость поведать вам, что этот высокий худощавый брюнет с седыми височками в своем ведомстве считался неплохим специалистом по Италии.
Он сидел в кожаном профессорском кресле, покачивая ногой, курил «555», на которые с завистью косился Рамиз, и в очередной раз прослушивал иностранную речь, лившуюся из диктофона. Когда запись окончилась, он включил перемотку и поглядел на Рамиза.
– Что вам о ней известно?
– Из тех, кого называют девицами легкого, легчайшего и наилегчайшего поведения, – пошутил следователь. – Пустышка. Мозгов не больше, чем у кошки. Круг интересов замыкается на золоте и тряпках. В последние полтора года жила с типом, которым мы сейчас занимаемся. Крупный расхититель, взяточник. В общем-то напали мы на его след совершенно случайно…
– Да-да, слышал, – кивнул головой Антон.
– Знаете, многое в этой истории выглядит очень странным. Показания свидетелей довольно путаные. Все эти прыгающие вещи, летающие люстры, сверхбронебойные пули и прочие чудеса в решете в голове как-то не укладываются.
– Где-то я читал, – заметил Антон, – что чудеса находятся в противоречии не с природой, а с нашими представлениями о ней. На моей памяти был случай, когда на воротах одной полуразрушенной часовни вдруг возникло изображение святого. Само по себе! Представляете? Ворота закрасили – оно осталось. Ворота поменяли – опять возникло. Вообще выбросили ворота – оно на стену переместилось. Чудеса, да и только! В городе, понятное дело, взрыв религиозного фанатизма, попы собирают обильную дань, идет активная подготовка к светопреставлению.
– И что же дальше? – заинтересовался Рамиз.
– Дальше? – улыбнулся Антон. – А дальше был миниатюрный лазерный диапроектор, вмонтированный в пуговицу.
– Вот это да! – изумился следователь. – В первый раз о таком слышу.
– А жаль, – с сожалением сказал Антон, – о таких случаях надо бы рассказывать в широкой прессе. Пользы от этого было бы больше, чем от армии лекторов и горы отчетов об атеистической пропаганде.
Их беседу прервал робкий стук в дверь.
– Да-да, войдите, – сказал Рамиз.
В кабинет, сильно сутулясь, вошел профессор Ганбаров, а за ним появилась, даже не вошла, не возникла, а скорее – «возникло» видение женщины удивительной красоты.
Встреча с ней поразила Антона, несмотря на то, что он уже был с ней знаком по снимкам. Но ни одна фотография не могла передать той пронзительной глубины, которой мерцали ее большие темно-синие глаза, той томительной грусти, которая таилась в уголках ее губ, всей прелести и изящества ее легкой походки и стройной фигуры. Даже больничный халат грязно-бежевого цвета нисколько не портил, а напротив, скорее оттенял эту красоту, как старое серебро порой оттачивает игру солнечных бликов в чистейшей воды брильянте.
– Здравствуйте, Лала, – сказал Рамиз и указал на стул. – Садитесь, говорить будем.
– Привет, начальник, – со вздохом сказала Лала, присаживаясь на стул. – А не надоело вам мучиться со мной?
– Лично мне – давно надоело, – признался он. – И будь моя воля, я бы и разговаривать с вами не стал.
– Кто же вас заставляет?
– Работа. Работа у меня такая, Лалочка, – преступников ловить.
– Я никого не убивала и не грабила, – сказала она, глядя за окно, где стояла душная осень, и пыльные ветки акаций едва колыхались в струях легкого теплого ветерка.
– Грабили, грабили, уважаемая. Государство грабили, – настаивал Рамиз. – Вы числились уборщицей цеха машинной обработки, однако на рабочем месте вас никто не видел. Между тем, вам исправно начислялась зарплата…
– Она вся на книжке, можете забрать.
– Заберем, заберем, не волнуйтесь, и побрякушки ваши заберем, – сердито сказал Рамиз. – На вашей квартире нами обнаружены золото и драгоценности на 50 тысяч рублей. Откуда они у вас?
