Нет, это был не сон. Антон напряженно, до боли в глазах вглядывался в лицо девушки. В нем явственно отражались и боль, к страдание, и страх, и внутренняя борьба… Вот по лицу ее потекли слезы. А до этого она вскрикнула и вся сжалась. Потом же во всем ее облике проступило спокойствие и заиграла какая-то бесшабашная веселость… и вдруг она закричала, дико, отчаянно, страшно, заткнув руками уши. Упала на пол и вжалась в него, будто придавленная тяжелой громоподобной тяжестью взрывной волны.
Антон бросился к ней, перевернул на спину, плеснул в лицо остывшим чаем, затормошил, бил по щекам, тряс ее, крича:
– Очнись! Приди в себя, Лала! Открой глаза, слышишь?!..
* * *
Сознание покидало ее, как сквозь сито, струилось сквозь поры тела, истекало из нейронов, металось в судороге напряженных мышц, стремясь спасти теряющую рассудок Бланку. Та билась в истерике, увидев останки первого убитого ей человека. При виде трепещущей, окровавленной человечьей плоти она закричала, зашлась неумолчным звериным воплем…
Сильный удар потряс Лалу, как вспышка боли и света. Сознание возвращалось к ней медленными, энергичными рывками, будто заливая память всплесками озарения бытия. Перед ней вновь вырисовался мягкий полумрак родной комнаты. И желтоватый отблеск торшера, и напряженный, трепетный взгляд человека, державшего ее голову на коленях.
– Они начали… – прошептала Лала. – Ты… понимаешь? Они уже начали!
– Что начали?
– Они напали на эту базу. Они сейчас ее захватят!
– Не думаю, что у них что-нибудь получится, – с сомнением сказал Антон. – База – это не дом, не самолет… Там тысячи солдат. И полсотни бандитов с автоматами против них – не сила.
– Ты еще не знаешь, что это за люди, – тихо сказала она. – Они хуже, чем безумцы! Они – дьяволы во плоти! Ты должен быть там! Лети к ним! Останови их! Помешай!
Антон невесело усмехнулся:
– По-твоему, нам так просто можно летать из страны в страну? Надо получить разрешение, собрать документы…
Лала поглядела на него с недоумением.
– Какие документы? Какое разрешение? Разве ты… не резидент?
Он пожал плечами.
– Я обычный работник органов.
Лала резко поднялась:
– Каких органов? Ведь ты говорил мне, что служишь этим… не марсианам, а другим… га… галактике?
– Я обычный земной человек, – опустив глаза под ее горящим взглядом, сказал Антон.
– Почему же ты солгал мне, что прилетел с Луны?
– Я пошутил. Это была шутка, понимаешь?.. Ты, наверное, слишком начиталась фантастики, и тебе почудилось…
– Нет, – упрямо сказала она. – Мне ничего не почудилось. Он и а самом деле есть. Он добрый и несчастный. Он летает по всей Земле и защищает нас. Он пробует примирить людей с вещами. Он мог спасти нас. Я звала его! А пришел ты! Уходи!.. Уходи немедленно!.. Внезапно она вскрикнула и прижалась к Антону, дрожа всем телом.
Антон обернулся.
Из розетки, укрепленной на противоположной стене, у телевизора, выплыла небольшая белая точка. Сияя, она разрасталась, разбрасывая искры мертвенно-белого пламени, которые, шипя и потрескивая, вроде бенгальских огней, гасли в темноте. Шарик медленно разрастался, приближаясь к ним.
– Не двигайся! – сказал Антон. – Это сейчас пройдет. Это шаровая молния.
– Нет, – прошептала Лала. – Это он. Резидент Галактики.
* * *
На ракетной базе Сержент-Ривер проходили действительную военную службу 2647 нижних чинов, 545 офицеров и 1417 человек обслуживающего персонала. База располагала 126 огневыми точками, двенадцатью батареями ПТУРС, снабженными приборами ночного видения и самонаведения, зенитными ракетными установками и локационными станциями. База могла бы существовать в зоне повышенной радиации и отбивать атаки противника по командам из-под земли. Теоретически она считалась неуязвимой. На ее захват Лучо отводил пятнадцать минут.
«Миротворцы» справились за тринадцать с половиной.
После уничтожения вышки и КПП бронемашины ворвались на территорию базы и понеслись, сея вокруг смерть и разрушения. Рикки, Галано и Леконт захватили казарму с батальоном солдат. По их поручению солдаты связали друг другу руки ремнями и сидели смирно, как котята.
Кармелла и четверо его друзей забросали гранатами домики, где размещался антидиверсионный отряд и отделение «зеленых беретов». Они могли бы этого не делать – все «береты» были пьяны в стельку – обмывали переход на новую базу.
Дежурный по базе Майкл Холдинг слышал взрыв, который отозвался в его сердце трепетной волной. Грохот автоматных очередей звучал в его голове игривой россыпью кастаньет. Майор Холдинг даже притопнул ногой и поморщился, когда ритм стал сбиваться. Он был страстным меломаном, а после полутора кубиков морфина прелестные зажигательные мелодии слышались ему отовсюду. Именно поэтому он не поднял тревогу и не смог организовать оборону. Несколько крепких оплеух вернули его к действительности. Он встрепенулся и застыл, завороженный холодным немигающим взглядом: человеческих глаз и черного пустого зрачка пистолета «кольт спешиэл». Вначале майор решил, что все это ему просто мерещится, но следующая пощечина оказалась чересчур сильной для галлюцинаций.
– Что вам угодно? – пролепетал он, вздрогнув от боли.
– Нам угодно провести маленькую экскурсию по вашему зоосаду, – твердо сказал Лучо. – Нам угодно ознакомиться с главным пультом управления вашими летучими зверюшками. Я убедительно прошу вас быть нашим гидом на этой увлекательной прогулке, вести себя спокойно и не совершать лишних движений.
И они двинулись вниз по наклонно ведущему коридору, быстро расправляясь с охранниками и открывая двери ключами майора, затем погрузились в лифт и отправились глубоко под землю – туда, где в просторных залах располагались основные системы координации и связи, где час назад началась ночная смена и 147 инженеров и операторов четко и скрупулезно выполняли весь цикл ежедневных работ.
Только один из охранников успел вступить в бой, молодой Джимми Кармински. Он недавно окончил переподготовку, прошел курсы по борьбе с диверсантами. Первым выстрелом он разнес полчерепа Паскуале, вторым – пробил Лучо бицепс левой руки. Третьего выстрела он произвести не смог, потому что Клод всадил в него половину магазина «узи», прихватив по пути еще четырех человек: полковника Лайнема, двух девушек-операторов и боя, который разносил гамбургеры и кока-колу.
Он палил, сжавшись в комок, палил не переставая, пока Лучо сильным ударом ноги не вышиб из его рук автомат и, наступив на него, не заорал:
– Стоять!.. Всем стоять!.. не двигаться!..
И когда в помещении воцарилась гробовая тишина, настолько глубокая, что казалось, слышна была лихорадочная дробь десятков сердец, Лучо сказал, морщась от мучительной боли в кровоточащей руке:
