В последующее время огромный вес в политике Румынии приобрел Чаушеску. Но я ничего не могу сказать о нем, кроме того, что это молодой и неглупый человек, который тоже прошел школу классовой борьбы. Видимо, он – не случайный человек в руководстве Румынии. Сейчас, находясь в отставке, я наблюдаю за политикой Румынии, и не все мне в ней понятно, некоторые ее международные шаги не находят толкового объяснения.
В вопросах обороны Румыния занимала обособленную позицию, не всегда выполняла планы, которые разрабатывались странами Варшавского договора, по которым каждая страна брала на себя обязательства иметь определенное количество войск и вооружений. Соответственно распределялись заказы на изготовление этого вооружения.
Я помню такой факт: по планам Варшавского договора Румыния должна была приобрести некоторое количество танков, которые ею были заказаны в Чехословакии. Когда Чехословакия выполнила заказ, а Румыния должна была их выкупить, то она платить отказалась. Почему я это помню? Потому, что товарищ Новотный
[282] трагически взывал к нам: «Мы затратили деньги, мы торговлей живем, а Румыния не принимает танки, не компенсирует наши затраты».
Я не помню, какое потом решение приняла Румыния, но это уже было нарушение определенного договорного порядка, и такие нарушения недопустимы. Если ты входишь в содружество Варшавского договора и военные интересы требуют создания определенного уровня вооружений, и если то или другое государство само не может производить эти вооружения, то заказ распределяется между другими странами. Этот заказ надо рассматривать как свой заказ, поэтому ты должен получить его и расплатиться.
Имели место и другие подобные факты. Маршал Гречко
[283] докладывал мне, когда командовал Объединенными Вооруженными Силами стран – членов Варшавского договора, что на совещаниях штабных работников министр обороны Румынии вел себя неподобающе, и Гречко вынужден был призвать его к порядку, как старший по званию. Ведь министры обороны стран – участниц договора являются заместителями Главнокомандующего. Однако все такие инциденты были отголосками глубинных процессов, которые разъедали наши братские отношения. Корни их остались мне неведомы, да и сейчас я их не знаю. Думаю, что время все перемелет. Ведь интересы всех социалистических стран едины. К сожалению, в воспоминаниях о румынском соседе я так и не сумел раскрыть то главное, что хотел: объяснить возникновение трещин в наших отношениях. Они и поныне не зарубцевались, а отношения так и остались холодными, если не хуже.
Какое-то время после моего перехода на положение пенсионера я в своих раздумьях приписывал это охлаждение себе, считал, что оно может быть вызвано влиянием моих личных качеств, недостатков. Однако вот скоро уже будет лет шесть, как я вне политики, а отношения не только не улучшились, а ухудшились. Значит, тут дело не в личностях, а есть какие-то еще причины, которые разъединяют наши страны и наши партии. Их, к сожалению, я не мог и не могу назвать.
Часть X. Окно в Азию и Африку
«Открытие» Индии (1955 г.)
Что мы знали об Индии? Говорю здесь о себе и Булганине. Пожалуй, очень мало. Читая газеты, следили за деятельностью Неру. Проводимую им политику рассматривали во времена Сталина как нечто, близкое к пацифизму. Учение Ганди
[284] о непротивлении злу и другие его толстовские высказывания в том же духе нас не привлекали. Мы ценили благородство души Ганди, но не понимали его. В современном мире добиться свободы такими средствами невозможно. Неру
[285] был его ближайшим другом, и мы не отделяли в личном плане Неру от Ганди. В политике цели, которые ставил перед собой Ганди, преследовал потом Неру. Но, когда они добились ухода Англии из Индии, это уже прозвучало по-другому. Теперь волей-неволей мы должны были более чутко прислушиваться к вождям индийского народа.
Наши знания об Индии были, честно говоря, не только поверхностны, но просто примитивны. Я лично черпал часть знаний об Индии, не смейтесь, из арии индийского гостя в опере Римского-Корсакова «Садко»: «Не счесть алмазов в каменных пещерах…» Знал, что там теплая страна, теплое море, не счесть богатств: животный мир – нечто сказочное. Джунгли… Само это слово производило большое впечатление, гораздо большее, чем сейчас, когда мы сами увидели их и конкретно представили себе, что это такое. Вовсе не столь экзотично!
Конечно, о богатейшей древней культуре Индии мы имели некоторое представление, но тоже довольно отдаленное. В беседах членов Политбюро со Сталиным много раз поднимался вопрос о наших отношениях с Индией, но Сталин относился к Индии без особого внимания, причем незаслуженно. Такая страна должна была бы привлечь его внимание. Он ее недооценивал и, видимо, событий в ней толком не понимал. Впервые Сталин обратил пристальное внимание на Индию после того, как Индия в 1947 году обрела независимость. Сам же Неру тогда предпочитал иметь дело напрямую не с СССР, а с Китаем, Индонезией, Пакистаном, Бирмой. Хотя Китай вскоре оказался под руководством коммунистической партии, но все-таки существовали еще какие-то надежды у некоторых политических деятелей разных стран на то, что путь строительства нового общества в Китае будет не вполне социалистическим. Правда, в Пекине определенно заявляли, что они коммунисты и пойдут по пути строительства социализма.
