Под конец войны Сталин очень беспокоился, как бы американцы не перешли через линию разграничения союзных войск. Я уже говорил, что против нас было организованное сопротивление немцев, а американцы спокойнее наступали и легко пересекли линию разграничения. Сталин сомневался, уступят ли они, сдержат ли слово, данное Рузвельтом. Они ведь могли сказать, что их войска останутся там, куда вышли, и это будет теперь разделительная граница оккупационных районов. Но нет, американцы отвели свои войска назад и расположили их по линии, которая была намечена в Тегеране, еще до победы над Германией. Это тоже свидетельствует о порядочности Эйзенхауэра. Из таких вот фактов складывалось хорошее отношение Сталина к Эйзенхауэру. Поэтому Сталин и пригласил Эйзенхауэра на Парад Победы и выразил наше признание его заслуг награждением его высшим военным орденом СССР – «Победы». Это очень высокая награда. Правда, тем же орденом был награжден фельдмаршал Монтгомери. Но в данном случае налицо формальное выполнение нашего долга по отношению к союзнику, потому что англичане тоже награждали наше начальство своими орденами. Здесь имела место лишь официальная взаимность, а Эйзенхауэра Сталин выделял особо. Потом я не раз встречался с Эйзенхауэром, но об этом я расскажу в другом месте.
Сейчас хочу высказать свои соображения на тему, были ли созданы условия в СССР для того, чтобы все отдать нашей Красной Армии, дабы она могла противостоять врагу. Следовательно, вопрос конкретно стоит так: могла ли Красная Армия противостоять гитлеровской армии и, как тогда говорили Ворошилов и Сталин, не уступить ни пяди земли врагу? Могла ли бить врага только на его территории? Был такой лозунг. Весь мир чувствовал ложность этого лозунга, необеспеченность СССР реальной силой. Но могли ли мы сделать его реальностью? Безусловно, могли. Другое дело, что, помимо экономики, очень остро зависело это, особенно в начальный период войны, от проблемы военных кадров. Мы бы легче справились с фашистами, если бы в 30-е годы не были уничтожены наши военные кадры. Кадровый состав командиров Красной Армии был истреблен в очень большой степени.
У меня нет точных количественных данных, сколько офицеров различных званий было уничтожено. Но если посмотреть на высший командный состав, то видно, что почти весь он – от командующих войсками военных округов до командиров дивизий – был истреблен. А ведь это были люди, которые обладали хорошими знаниями, многие из них окончили военные академии, а некоторые – и по две академии: общевойсковую и специальную. Средний командный состав имел среднее военное образование. Но самое ценное в этих кадрах было то, что они прошли Гражданскую и другие войны, обладали важным опытом. Они не имели нужных знаний раньше, когда участвовали в Гражданской войне, но после окончания Гражданской войны получили теоретические и специальные военные знания и накопили большой опыт командования соединениями, а до того прошли солдатскую и офицерскую школу Первой мировой войны, в Красной Армии стали командирами разных степеней и рангов, участвовали в военных играх, военных маневрах. Все у нас было сделано, что только можно было сделать, с этими кадрами, чтобы научить и должным образом натренировать этих людей. Они вполне соответствовали своему назначению и готовы были выполнить свой долг перед Родиной.
К сожалению, эти люди были истреблены, после чего были выдвинуты на командные должности люди, не обладавшие ни знаниями, ни опытом. Поэтому они во время войны уже на поле брани проходили стажировку и обучались вождению войск. А это совсем не то, что в мирных условиях. Правда, тут созревание шло быстрее, но обходилось народу дороже. Когда разыгрывается на карте та или другая операция, подсчитывают: столько-то тысяч людей погибло; но тут условные потери. На фронте же погибали не условно, а безусловно. Если бы сохранились кадры, которые прошли должную школу еще до войны, то мы понесли бы значительно меньшие потери. Это каждому понятно, и это обязательно нужно учитывать при анализе событий начального периода войны. К сожалению, никто не приподнимал этой завесы. Люди, которые были уничтожены в 30-е годы, считались «врагами народа». Вот почему их гибель не ставилась в вину тем, по чьей вине эти люди были загублены; наоборот, их уничтожение даже возводилось в заслугу.
Ну ладно, тогда все мы были обмануты, все верили, что прозорливость «отца и вождя советского народа великого Сталина» спасла нас от врагов. Но потом-то, на XX съезде КПСС, все эти вопросы были подняты и неопровержимо освещены. Неопровержимые факты могут быть предоставлены в распоряжение всем, кто захочет произвести глубокий анализ свершившегося. Однако еще и сейчас остались люди, которые буквально дрожат перед загаженными кальсонами Сталина, по-прежнему становятся перед ним во фронт и считают, что исторически тогда были неизбежные потери и что они говорят о величии того, кто не остановился перед потерями, а вывел нашу страну туда-то и туда-то, на такой-то рубеж, добился того-то и того-то. Я даже не знаю, как называть людей, которые так рассуждают. А если бы не было тех потерь и злоупотребления властью? Разве было бы хуже? Вспомним, что говорил Ленин о Сталине. Что Сталин нетерпим, поэтому нужно его отстранить от партийной власти. Если бы это было сделано, то война за спасение СССР стоила бы нам во много раз меньше, чем стоила при «отце родном, величайшем и гениальном вожде».
Подготовка к ведению войны – это не только занятия на местности, проведение операций на картах, тренировка и муштровка людей, хотя без этого нельзя подготовиться к войне. Если не создать необходимых материальных условий, не создать экономического фундамента, то никакая война не может быть выиграна. Главное – это вопросы материального обеспечения и производства вооружения: авиация, артиллерия, танки, стрелковое оружие, инженерные средства, другое оружие – все то, что нужно для разгрома врага и отражения его нападения. Некоторые средства нужно иметь на всякий случай: химическое и бактериологическое оружие. К счастью, Вторая мировая война прошла без применения таких средств
[608], но в Первой мировой войне использовались газы. Если бы у нас не имелось заранее таких средств, а противник применил бы их, то для наших армий создалось бы бедственное положение. Следовательно, это оружие, необходимое в прошлом, необходимо готовить, увы, и в настоящем, и даже на будущее, пока существуют противоположные общественные системы. В какой-то степени мы просто вынуждены накапливать такие средства войны и держать их про запас.
Итак, я высказался относительно репрессированных военных. Мне трудно перечислить их всех, хочу остановиться лишь на некоторых из них. Возьмем Гамарника
[609], заместителя наркома обороны СССР. Это был большой политический деятель и очень хороший организатор, человек, который принимал непосредственное участие в создании Красной Армии. Его роль как заместителя наркома обороны тоже была весьма велика.
