Как рассказывал мне Анастас Иванович, когда я разговаривал по телефону с Маленковым, Сталин заметил: «Чего Хрущев, гражданский человек, сует свой нос? Что он понимает в военных вопросах? Мне военные уже доложили обстановку». Спрашивается, кто те военные, кто дал такой совет Сталину, который стоил многих тысяч жертв? Думаю, что это мог быть Василевский, к которому я тогда тщетно взывал о помощи. Василевский
[657] сейчас написал воспоминания. Я их не читал и читать не буду. Вряд ли он скажет правду, хотя он на меня производил впечатление очень порядочного человека. Но вряд ли он наберется мужества рассказать, как эта операция была задумана, как она проводилась, какие меры принимало командование фронта. Не хватит у него мужества признать, что он, работая в Генеральном штабе, не разобрался, доложил Сталину о необходимости отменить решение Военного совета фронта и продолжить проведение этой операции. Но находились там и другие, потому что Василевский не сам лично следил за обстановкой на фронтах. У него имелись «направленцы», как называли генералов, которые наблюдали за определенными направлениями на фронте и докладывали ему. Кто конкретно? Сейчас трудно сказать. Это мог быть Штеменко
[658]. Тогда Штеменко был офицером соответствующего направления. Мое предположение основывается на том, как Штеменко защищает точку зрения Генерального штаба относительно этой операции и обвиняет во всех грехах фронтовое командование.
Вот эти-то штабисты сейчас в мемуарах Жукова подпудривают его воспоминания, навязывают ему чужую точку зрения, подправляют и редактируют тексты. Они, видимо, и были замешаны. А сейчас они хотят войти в историю чистенькими и свалить вину с больной головы на здоровую, в данном случае на меня. Почему-то Тимошенко оказывался здесь в стороне, а Хрущев фигурирует. Тоже не случайно. Конечно, я как член Военного совета пользовался равными с ним правами при решении тех или других вопросов. Но командующий здесь не должен быть лишь каким-то свидетелем, если он командующий войсками.
Хочу обратить внимание и на такой факт. Люди, которые сейчас редактируют ход истории и подкрашивают ее под свои вкусы, знали Сталина, знали его крутой характер. Вот Жуков пишет, что Сталин мне позвонил и предупредил о том, что нам угрожает с левого фланга противник, а я его не послушал. Значит, это я несу ответственность за провал операции. Но это противоречит словам Сталина, которые мне передал Маленков насчет того, что я «навязал» Тимошенко решение об отмене директивы Ставки о наступлении. Если даже считать, что моя вина доказана, то, спрашивается, почему же Сталин сделал вывод обратного характера? Ведь Сталин злился не на меня, а на Тимошенко
[659].
И это вскоре проявилось. Когда наши войска вынуждены были отступить за Дон, а противник, заняв Ростов, прорвался через Дон на Северный Кавказ и начал развивать наступление в сторону Сталинграда, Сталин позвонил мне (тут и я уже говорю, что мне позвонил Сталин): «Вы должны сейчас же собраться и переехать со своим штабом в Сталинград. Там организуется Сталинградский фронт, мы утвердили Вас членом Военного совета Сталинградского фронта. Но Вы должны назвать командующего войсками нового фронта». Я отказался предложить командующего, ссылаясь на то, что это функция Ставки. Сталин: «Я назначил бы Еременко
[660], но он в госпитале. Подошел бы Власов, но он в окружении. Поэтому назовите Вы».
