Я пригласил Томпсона, и мы вместе на поезде объехали несколько районов. Он присутствовал на совещаниях: двери не закрыты, пожалуйста, можешь слушать. То, что он говорил, мне было приятно слышать, он и не мог сказать другого. То, что он увидел, было очевидным для каждого человека. Я не знаю, что он написал, потому что это произошло в последний год моей деятельности, и это была моя прощальная поездка. В скором времени я стал пенсионером.
Естественно, я следил за заготовками. Я объехал районы, расспрашивал специалистов, агрономов, директоров совхозов и партийных работников.
Мы тогда произвели рекордные заготовки зерна для страны. И в каждом совхозе я интересовался урожайностью. Мелькали цифры: от 12 до 16 центнеров с гектара. Для районов рискованного земледелия на всем их протяжении – отличный показатель
[899]. Подсчитано, что при высоком уровне механизации обработки полей пять центнеров с гектара обеспечивали прибыльность. Новые земли оказались для нас просто кладом.
Был образован в Казахстане Целинный край с центром в Целинограде. Мы ему выделили все, что могли, для наилучшего обеспечения материальными средствами и капиталовложениями. На первых порах, когда нельзя было распылять средства, иначе не получалось. Союзное правительство непосредственно финансировало освоение целины. Если бы финансирование шло через республику, то ущемлялись бы интересы Целинного края в пользу других областей. Мы же старались оградить целину не только от республиканского, но и от союзного Госплана, чтобы выделяемые средства не отвлекались на другие нужды. В госпланах всегда возникает соблазн удовлетворить нужду за счет соседа. Мы преграждали этот путь растаскивания средств, целевым назначением выделяя их для целины.
А как шло дело в прочих местах? В Оренбуржье, Сибири, Поволжье тоже реализовывались планы расширения посевов. Правда, не все новые земли оказались под них пригодными. Кое-где распахали участки с неглубоким полезным слоем, которые вообще не следовало включать в оборот, так что налицо – и промахи. Приходилось такие участки исключать из реестра пахотных земель, ища взамен более богатые. Пришлось нам также изыскивать новые способы обработки земель.
Наши ученые, агрономы и техники создавали новые конструкции почвообрабатывающих орудий, приспособленных к условиям целинных земель. Требовались особые комбайны, более сложные, широкозахватные агрегаты. Потом поняли, что уборку следует производить раздельным способом
[900], а не так, как делали на первых порах, когда проводили комбайнирование созревших полей и гибло много хлеба.
С древних времен крестьянин приспособился к ведению зернового хозяйства: он жал серпом или косил пшеницу, вязал колосья, копнил, убранный хлеб проветривал, потом складывал его в скирды. Из скирд молотили даже зимой, получая сухое зерно. Часто пользовались овинами, в которых сушили еще не обмолоченные снопы. Мы применили этот опыт на целине. Когда там начали косить, а уж затем подбирать скошенные ряды и обмолачивать их комбайном, резко изменилось качество зерна. Оно стало сухим, облегчилась борьба с долгоносиком, проклятым бичом зернового хозяйства. Зерно обмолачивалось после просушки, когда оно некоторое время полежало скошенным в рядах, и долгоносик исчезал сам по себе. К конструкторам почвообрабатывающих и зерноуборочных машин предъявлялись более серьезные требования. Перед агрономами и селекционерами остро встала проблема новых сортов пшеницы. Селекционеры блестяще с ней справились, создав сорта, приспособленные к местным условиям и дававшие лучшие урожаи, по сравнению с семенами, завозившимися из других районов.
Существенный недостаток земледелия, и не только на целине, а и во всей Сибири – трудности с яровыми посевами. Если бы там можно было сеять осенью озимые, то появились бы иные условия уборки. К сожалению, таких сортов полевых культур, которые выдерживали бы морозы и не вымерзали, у нас не имелось. Озимые созревают раньше яровых, поэтому при неодновременной уборке нагрузка на технику распределяется равномернее. Так что же делать? Лишь будущее покажет. Яровые пшеницы в наших условиях везде по урожайности уступали озимым. К 1964 году на целине мы приобрели опыт выращивания разных культур. Казахи с давних времен умели сеять просо и получали высокие урожаи. На целине просо тоже производили при мне, но на небольших площадях. Там научились сеять горох, гречиху, сахарную свеклу и получали неплохие урожаи. Я уж не говорю о ячмене и овсе. Вообще же на целине предпочитали сеять пшеницу и горох как самые ценные в тех условиях культуры, к тому же горох имеет короткий период созревания и, как все бобовые, удобряет почву: в своей корневой системе – клубеньках, накапливая азотистые вещества. Научились закладывать на целине сады и лесозащитные полосы, набрались опыта посева льна-кудряша, который идет не на волокно: из его семян получают масло. Провели опыты посева кукурузы на силос, что открывало возможность широкого развития молочного и мясного животноводства. Наступало время вести земледелие на целине широким фронтом, не ограничиваясь монокультурой и повышая доходность сельского хозяйства. Перспектива представлялась мне хорошей, она подтверждала надежды, которые мы питали, приступая к освоению целины. Ее районы обещали стать со временем обжитыми и экономически выгодными.
После того, как в Казахстане были освоены большие земельные площади, он приобрел для СССР новое значение. До освоения целины Белоруссия по количеству населения занимала третье место, теперь Казахстан оттеснил ее. Теперь он занял второе место в стране и по производству товарного зерна, РСФСР оставалась на первом месте, но она ведь не в счет, потому что вообще: большому кораблю – большое плавание.
Некогда на Украине мы заготавливали около 600 миллионов пудов зерна. Казахстан стал заготавливать до 700 миллионов пудов и подходил к миллиарду. Это было нашей очередной мечтой. Не знаю, что показал учет за 1964 год, его проводили уже без меня, я находился на пенсии. Знаю только, что к октябрю того года заготовили около 900 миллионов пудов и приближались к желанному миллиарду. Это сказочная цифра, особенно для людей, которые знают, какие трудности возникают при заготовках хлеба. Тот хлеб был самым дешевым. Казахстан как поставщик хлеба оттеснил Украину на третье место. Я тогда прикинул: у нас есть возможность заготовить по стране около пяти миллиардов пудов хлеба.
И снова на ум приходит мой последний приезд на целинные земли во время уборки 1964 года. Мой прощальный приезд. Как я радовался успеху, радовался труду, вложенному нашими людьми! Невольно вспоминалось замечательное стихотворение Некрасова, в котором он выразил свои мысли о человеческом труде:
