Поставив производство подлодок на поток, мы особое внимание сосредоточили на создании ядерного двигателя, чтобы обеспечить им автономное плавание, и получили первые результаты: ввели в строй атомные подводные лодки. Здесь немалую роль сыграли ученые, работавшие над атомными двигателями для подводного флота. Хотя я несколько раз встречался с ними и хорошо их знал, но сейчас припоминаю только академика Александрова
[963]. Атомные двигатели для подлодок были нашей заветной мечтой, с ними подводный флот мог плавать во всех океанах. У нас-то нет заморских баз. Наш флот, выйдя из своих портов, вынужден, избороздив океаны, возвращаться туда же. Длительность пребывания в подводном состоянии могли обеспечить только атомные двигатели. Без них мы бы не создали подводный флот, который стал бы грозой на всех морях и океанах. Грозой, конечно, для наших противников. Навигационные средства позволяют подводным лодкам хорошо ориентироваться под водой, как это продемонстрировали подлодки, совершившие плавание подо льдами Северного Ледовитого океана. Наша подлодка всплывала там в полыньях, в свободном ото льда пространстве, а потом вновь погружалась и спокойно возвращалась на свою базу. Когда я в июле 1962 года совершал поездку по Северу, там как раз встречали эту подводную лодку. Мы беседовали с командиром корабля и осматривали лодку. Корабль восхищал нас своими возможностями в сравнении с прежними
[964].
Теперь, уже находясь на положении пенсионера, я читаю газеты, слежу за военными учениями. Я читал, что наши подводные лодки с ядерным вооружением совершили кругосветное путешествие. Из печати узнаю, что мы в этом деле в последние годы добились хороших результатов. Я считаю, что это произошло в результате принятых тогда правильных решений. Конечно, с подводных лодок трудно вести артиллерийскую подготовку для высадки десанта. В современных условиях с десантом вообще возникают большие трудности, хотя имеются средства, позволяющие после взрыва атомной бомбы преодолевать зараженное пространство. Это все-таки довольно трудное и опасное для войск дело, но ничего не поделаешь, необходимо создавать средства, которые позволяли бы преодолевать пространство и после взрыва атомной или водородной бомбы.
Тогда же задумали мы определить свое отношение к авианосцам. Из надводных это самый сильный корабль. Он имеет на своей палубе авиацию, которая может действовать в довольно большом радиусе: она производит разведку, она может вести огонь по надводным кораблям. Хорошо было бы иметь такие корабли, но это оказалось нам не по средствам. Лучше не распыляться. Авианосцев мы могли бы иметь единицы, в то время как у противника их уже десятки. К тому же мы, страна в основном континентальная, которой не следует забывать о пехоте, ракетной артиллерии, стратегической авиации, межконтинентальных ракетах с ядерными зарядами. Не стану скрывать, что именно мне пришлось вынести на своих плечах основную тяжесть борьбы, поддерживая молодые силы в ВМФ против тех, кто жил по старинке и оказывал сопротивление. Признаться, потом, когда мы уже приняли решение, у меня все-таки сосало под ложечкой, но, как говорится, по одежке протягивай ножки. Надводный флот мы сохранили для охраны побережья. Имея сторожевые корабли, торпедные катера и ракетные катера, которые стреляют на десятки километров, можно решить эту задачу. Они должны противостоять чужим подводным лодкам.
Могут спросить: «А как насчет наступательных операций?» Но нам с нашей мирной политикой незачем дублировать средства ведения войны, имеющиеся у США. Мы против империалистических войн, мы за ленинский принцип мирного сосуществования. Вопросы внутреннего устройства каждого государства – внутренний вопрос народа и, прежде всего, его рабочего класса, который вырос сейчас в могучую силу. Он взял на свои плечи тяжесть борьбы за прогресс в развитии общественной жизни в каждой стране. Соединенные Штаты Америки – империалистическая агрессивная страна, она развивает надводный морской флот, авианосцы, потому что ведет войны за тысячи километров от своих границ. Ей без авианосцев никак нельзя. Подводные лодки не дают возможности высаживать большой десант, как это требуется Америке. Правда, взамен транспортных надводных кораблей можно использовать авиацию. Самолет сейчас поднимет сотни человек и в довольно короткое время может сосредоточить большие силы, если удастся овладеть территорией для высадки десанта. Но мы для себя целей высадки десанта в другие страны не ставили и сосредоточились на обороне с возможностью нанесения удара по противнику стратегическими ракетами, полагая, что тем самым обезопасились от разумного противника. Что такое – разумный противник? Тот, который понимает, что если он нападет на СССР или его союзников, то сам получит разгромный ракетно-ядерный удар. Эта стратегия оправдала себя в мое время и является главным фактором, сдерживающим агрессора.
При обсуждении программы строительства ВМФ возник вопрос, как поступить с крейсерами, которые у нас уже имелись на вооружении?
Нужно сказать, к нашему, я бы сказал, позору, у нас тогда оставалось немало крейсеров, в том числе безнадежно устаревших. Буквально старые галоши, как моряки их называли. Некоторые из них сохранились еще от Первой мировой войны, тихоходы, не игравшие почти никакой боевой роли. Но перед смертью Сталина были заложены и новые корабли. Их постройка заняла почти все мощности нашей промышленности. Требовалось принять решение по этим кораблям, вводившим народ в огромные расходы при их нулевом боевом значении. Хороши они только для морских парадов в Ленинграде, Севастополе и Владивостоке. Эффектное и красивое зрелище. Но деньги тратятся на ВМФ не для того, чтобы он участвовал в парадах.
Западные страны, в первую очередь США и Англия, после окончания войны значительную часть своих надводных кораблей, крейсеров отдали на слом и на переплавку в мартеновские печи, а те, что поновее, поставили на прикол, что тоже довольно дорогое удовольствие: содержать их в состоянии, позволяющем в нужный момент использовать. Мы решили часть старых кораблей уничтожить, а крейсеров, которые не успели достроить, у нас было немного, два или три. Если бы они вступили в строй, то ни в океанах воду не замутили бы, ни наших противников не испугали бы, зато оказались бы хорошими источниками опустошения советских карманов. Я не хотел брать ответственность за них на одного себя, административно подавляя мнение военных специалистов, и предложил министру обороны обсудить проблему у себя. Обсуждение длилось долго. О результатах мне докладывал начальник Генерального штаба маршал Соколовский
[965]: «Мы пришли к единственно правильному решению – эти корабли не стоит заканчивать. Хотя осталось затратить небольшие средства, чтобы ввести их в строй, но дело заключается еще в тех средствах, которые придется выделять на их содержание. Оно ляжет тяжким бременем на бюджет, а расходы бесперспективны. В случае войны эти корабли не сыграют заметной роли».
