Потом я как первый секретарь Московского комитета партии занимался организацией похорон. Сталин очень рассердился и излил свой гнев на меня и на председателя Моссовета Булганина. Захоронение производили в крематории. Туда свезли трупы, сожгли их, а урны привезли в Колонный зал Дома союзов, где выставили для доступа всем желающим отдать последние почести погибшим. Процессия растянулась на полгорода. Сталин, как бы в наказание за то, что мы допустили катастрофу, зло произнес: «Пусть Хрущев с Булганиным и несут урны всю дорогу». Но я считал за честь для себя участвовать в той похоронной процессии, а по пути в крематорий почему-то все время думал о красном цвете, в который ради контраста был окрашен несчастный истребитель.
Я часто встречался с Туполевым, слушал его по вопросам развития бомбардировочной и гражданской авиации. У этого большого ученого хорошая практическая хватка. Когда ТУ-95 показал, что он не способен выполнять функции бомбардировщика, преодолевая противовоздушную оборону США, его предложили снять с производства. Туполев пришел ко мне и говорит: «Я понимаю военных, которые предложили снять с производства ТУ-95. Но другого-то бомбардировщика у нас сейчас нет, а этот еще послужит стране. Кроме того, можно его переделать и на его основе создать пассажирский самолет». Эта мысль мне понравилась, я поставил вопрос на Президиуме ЦК партии, и мы приняли предложение Туполева, после чего он создал пассажирский самолет дальнего радиуса действия ТУ-114, по тем временам замечательную машину. Она произвела сильное впечатление, когда я на ней по приглашению президента Эйзенхауэра прибыл в США после беспосадочного перелета Москва – Вашингтон. Это мощно прозвучало в пользу Советского государства. Туполев создал и другие бомбардировщики, а также ракетоносцы. Он как конструктор очень плодовит и изготовил массу отличных самолетов.
Как-то мы с Туполевым сидели в Крыму на берегу Черного моря. Он перелистывал свои рисунки, где был изображен будущий красавец ТУ-144, сверхзвуковой пассажирский самолет, и знакомил меня с его характеристиками. У нас не было сомнений, потому что марка Туполева, как ученого, как конструктора, умеющего трезво взвешивать и оценивать свои возможности, ценилась очень высоко. Мы поверили Туполеву и приняли его предложение создать такой самолет. Сейчас он заканчивает испытания. Пока что в мире существуют только два подобных самолета – французско-английский «Конкорд» и наш, который вскоре выйдет на линии. «Конкорд» тоже неплох, англичане – искусные мастера по созданию самолетов и других машин. А американцы такого самолета еще не имеют. Вряд ли у нас с Туполевым кто-либо может тягаться. Его ТУ-134, ТУ-154 и сейчас летают и считаются нашими лучшими самолетами.
Не хочу тем самым ни в коем случае принизить достоинства такого замечательного ученого и конструктора, как Ильюшин
[1038]. Он внес большой вклад в победу на войне, создав овеянные немеркнущей славой штурмовики. Бронированные штурмовики потрясали врага. Затем он изготовил несколько видов отличных пассажирских самолетов. ИЛ-62 мне уже не пришлось испытать пассажиром в воздухе. Когда я еще работал, этот самолет выкатили на аэродром, но выход его на гражданские линии задержался на ряд лет. Сейчас видно из печати, что Сергей Владимирович все-таки добился своего. Его самолет к началу 70-х годов стал лучшим дальнепассажирским в своем классе и по грузоподъемности, и по скорости.
Конечно, есть и другие конструкторы, которые работали над созданием бомбардировщиков, истребителей, пассажирской и сельскохозяйственной авиации. Вот Антонов
[1039] сделал могучую пассажирскую машину с большими грузоподъемностью и радиусом действия. У него получились полезные самолеты и для сельского хозяйства, и для Севера.
Всех я не могу перечислить, но я выражаю свою признательность этим людям, с которыми мне приходилось работать и которые много сделали для того, чтобы укрепить нашу страну как в оборонном отношении, так и в вопросах экономики и, я бы сказал, технического престижа.
Сегодня 27 июня 1971 года, воскресный ясный, солнечный день. Теперь я узнаю числа по газете. Продолжаю свои воспоминания о беседах с Туполевым, о его предложении построить атомный бомбардировщик. Когда я отдыхал на даче близ Ливадии, отдыхавший по соседству Туполев частенько захаживал ко мне: от его санатория «Нижняя Ореанда» до моей дачи семь минут хода. Чаще всего он приходил с папкой и что-нибудь показывал. На этот раз он принес предложение: «Хочу изложить свои соображения о возможности построить бомбардировщик с атомным двигателем». Он станет делать самолет, а за изготовление атомного двигателя брался конструктор Кузнецов
[1040], по тому времени для такого дела сравнительно молодой человек, но очень талантливый. Тот самый Кузнецов, который потом далеко ушел в строительстве двигателей для самолетов и ракет. Речь Туполева звучала очень заманчиво. Предлагался самолет с неограниченной дальностью полета. Мы мечтали о самолете с дальностью полета тысяч в 20 километров. ТУ-95 достигал 18 тысяч километров, но это казалось нам маловато. Дело упиралось, однако, не только в дальность, а и в скорость, высоту и грузоподъемность. «Какими они будут?» – спросил я Туполева. «Дальность почти неограниченная, высота та же, которую имеет ТУ-95, и скорость та же, то есть дозвукового самолета». «Но, Андрей Николаевич, – возразил я, – такие высоты и скорость нас не устраивают. На них самолет не преодолеет границу огня наших вероятных противников». «Пока наука и техника нам больших возможностей не дают».
