– Хочешь, отведу её? Твою тоску? Сейчас и отведу…
– Хочу, милая, очень хочу…
Богдан Барбоша недоговорил. Где-то недалеко от шатра уже тревожила землю дробь копыт. Заржали кони. Атаман нахмурился. Гостя окликнули казаки, но куда там!
– Прочь! – услышал Богдан знакомый голос.
Полог шатра отвернулся, и на пороге тенью вырос казак. Роксана едва успела подхватить первое из покрывал и закрыться.
– Ну что, голуби, тешитесь? – спросил с порога Иван Кольцо.
– Другой бы пожалел, что на свет родился, за такие вот явления, – кивнул на друга Барбоша. – Да и ты поосторожнее будь, Ваня. – Он усмехнулся. – Буду пьяным – не узнаю ведь! Зарежу!
– Идём, разговор есть! – кивнул за плечо, на солнечный весенний день, Иван Кольцо. – Хороша она у тебя, – с коротким смешком кивнул он и на Роксану. – Чертовка!
– Сам ты чёрт, – всё ещё прикрываясь материалом, отозвалась Роксана и ледяно улыбнулась.
– Змея! – усмехнулся казак. – И языкастая! – покачал головой Кольцо.
– Да уж какая есть!
– Ух-х! – подмигнув молодой женщине, покачал головой Иван Кольцо.
И отпустил полог шатра.
– У тебя такой нет – вот и завидуешь! – выходя из шатра за ним, сказал Богдан.
– Может, ты и прав, – кивнул Иван Кольцо. – Ну да разговор у меня серьезный… – Они уже шли к обрыву. – Тучи над нами сгущаются, Богдан, темные тучи!
– Неужто с юга?
– Хуже!
– С севера?!
– С него, Богдаша, с него самого! – Они встали над обрывом, над Волгой, у самого края поляны, откосом подходившей к реке. – Царь моих людей в Москве изловил и казнить велел. Ваньку Юрьева и Митьку Бритоуса, как собак, забили. Да, говорят, на глазах у ногайских послов и мурз. Царь с этими нерусями дружбу теперь завёл. Кровную! Другие мои попрятались в Москве кто куда, а потом потихоньку потекли сюда, на Волгу. Сегодня я встретил одного своего. Так это ещё не всё…
– А что ещё?
– Царь наш, друг ногайский, к смерти нас с тобой приговорил. Ваньку Кольцо и Богдашку Барбошу изловить велено – и в Москву, будь она неладна, доставить для казни лютой. Четвертует ещё наш царь своих казаков! – Он зло усмехнулся. – Для науки всем остальным вольным атаманам!
– Чуял я, – кивнул Богдан, – и сон дурной видел: вороны надо мной кричали…
– То-то.
– И у Роксаны сердце не на месте…
– Неужто? – Иван Кольцо покачал головой. – А твоя персиянка просто так не затоскует…
– Уходить придётся с Волги, – сказала Богдан.
– Да куда же уходить-то? – Иван Кольцо даже схватился за эфес сабли. – С мест родных, а?! Не хочу!
– Можно в Девьи горы перебраться – в самое сердце их, где никто не достанет.
– А не запрём мы себя там? Коли пошлют за нами?
– Тоже верно, – кивнул Богдан. – Только вот что я думаю…
– Ну?
– Этот указ не для стрельцов московских.
– Нет?
– Нет, Ваня, – отрицательно покачал головой Богдан. – Пока царь воюет, разве ему до нас? Ему бы со всеми волками на границах разобраться! Что царю за дело – казаков на Волге ловить?
Иван Кольцо понимающе кивнул:
– Думаешь, для ногайцев этот указ?
– Думаю, для них, чертей. Мол, хотите, идите за казаками – они ваши! Ну так ещё надо, чтобы ногайцы хана Уруса из Сарайчика в нашу сторону тронулись. Со степей снялись! Они сняться-то рады, да только ради того, чтобы города да селения русские пограбить, полон увести. Девками гаремы пополнить. Мужичков да пареньков русских в Крыму продать. А на казаков идти войной – это радость не для них.
– А ведь ты прав, Богдаша. – Иван Кольцо усмехнулся. – Хитрая ты душа!
– Да тут не надо быть очень хитрым, Ваня. Вот если бы война закончилась, тогда другое дело…
– Да-а, – кивнул Иван Кольцо. – Нам эта война на руку. Пока царь ею занят, можно не тревожиться. А коли закончится? Что будем делать? Как думаешь, друг мой сердечный? Девьи горы? Или Яик?
Богдан обернулся на свой шатёр в центре гигантской поляны. Отвернув полог, обернувшись в цветастые шелка, на них смотрела Роксана.
– Пусть вначале царь с другими странами разберётся. Так я думаю, Иван. Что торопиться? Ногайцев я не боюсь. Волга – моя страна, а поляна эта – мой дом родной. Не уйду, покуда сила есть. Мои дозоры далеко стоят. Ко мне ни московским стрельцам, ни псам ногайским не подобраться. К тому же и зима на носу. Все будут сидеть по домам.
– Это верно. И Волга скоро встанет, – продолжил его мысль Иван Кольцо. – Ни купцов тебе, ни добра.
– Ничего, Ваня, перезимуем. Сейчас жирку ещё нагуляем – и на боковую. – Богдан многозначительно улыбнулся. – А вот весной – весной и свидимся. Тогда и решим всё…
– Твоя правда, друг мой, – глядя ни синюю Волгу, уже набиравшую осеннюю свинцовую тяжесть, кивнул Иван Кольцо. – Подождём до весны…
2
Зимой в Европе войны затихают. Короли и герцоги, графы и бароны предпочитают пировать в замках, дожидаясь весны. На Руси всё не так. Народ русский – морозоустойчивый, и зимой войны продолжаются, но без великого к тому желания. Весной оно вольготнее – и полевать в шатрах, и штурмовать города! Но зима 1582 года принесла Руси величайшее облегчение! 15 января в деревеньке Киверова Гора под городком Яме-Запольском, неподалёку от многострадального Пскова, так и не сдавшегося проклятым ляхам, был подписан долгожданный мир. Двадцать пять лет шла война! И последние её годы, когда во главе вражьей клики встал талантливый Стефан Баторий, оказались самыми трудными. Много зла принесли ляхи на Русь. Но и звали с тех пор поляков разве что проклятыми! Ведь что удумали – Русь завоевать!
Мир в Яме-Запольском устанавливался на десять лет.
Был он спасительным миром, но ещё более – унизительным для Руси. Все Ливонские завоевания пришлось отдать Речи Посполитой и Швеции. Границы Русского государства заметно сокращались. На западе, помимо прочих городов и крепостей, Русь теряла великий город Полоцк, а на севере, что было еще трагичнее, выход к Балтийскому морю. Запад вновь запирал Русь в её ранних границах, не давая возможности торговать с цивилизованным миром. Запад вновь хотел сам приезжать на Русь, брать всё задарма и увозить к себе. Только через сто лет с хвостиком и вновь с великими боями будет разрушена эта преграда.
А пока что, хоть и пришёл мир на Русь, однако тёмные тучи сгущались над молодым государством. Но современникам тех великих событий то было неведомо. Может быть, и к счастью…
Теперь русская армия могла перевести дух. Ведь многие русские дворяне, пришедшие в эту войну новиками, закончили её убелёнными сединами воеводами, а бывалые воеводы стали уже стариками. И великие тысячи сгинули в полях Восточной Европы, как и не было их!..
