В родные края возвращались и казаки. Кто на Днепр и Дон, а кто и на Волгу.
Среди тех, кто стремился скорее попасть на берега величайшей реки Европы, была ватага Ермака Тимофеевича. После войны атаман с казаками ещё позимовал в тёплых краях русских окраин, а в апреле струги уже вошли в Каспий, а затем и в устье Волги – и двинулись на вёслах вверх. Но слава и весть о приближении опережала грозного атамана. И уже понеслось по берегам Волги: «Ермак возвращается! Плывёт сюда с Матюшей! Все живы, никого смерть не взяла!» Глаза Богдана Барбоши повеселели. Роксана спрашивала: «Ты так улыбаешься, точно думаешь самому ногайскому князю Урусу войну объявить». – «Что мне ногайский князь Урус! – восклицал Богдан. – С него взять нечего! Был я в его столице – Сарайчике, ничего, кроме могил предков! Думал, в могилах золото, так и там пусто! Только кости татарские! С такими братками, как Ваня Кольцо, Ермак да Матюша, я бы султану турецкому войну объявил! Вот кто богат, вот у кого поживиться есть чем!» Улыбался в широкую бороду и атаман Иван Кольцо, странствуя вдоль Девьих гор, поджидая первые купеческие караваны с Каспия. «Плывет на Волгу Ермак! – пело его сердце. – Друзья плывут в родные края!» И хоть соперничали они – Иван Кольцо и Ермак, но друзьями были – не разлей вода. Родными людьми были! Вот соберутся все, и станет непобедимым волжское казачье войско!
К маю месяцу, когда первое тепло уже отогревало землю вокруг Девьих гор, когда расцветала буйной зеленью Самарская Лука и все берега Волги, её леса и степи, струги Ермака вошли в Самару и стали чалить у родных берегов. Это был первый казацкий порт на Средней Волге! Родное прибежище, старый разбойный притон!
А в мае казаки собрали сходку – и для неё Богдан Барбоша отдал свою обширную поляну. Поднялись на поляне шатры для дорогих гостей. Вначале к хозяину здешних мест прибыл Иван Кольцо, за ним – Ермак Тимофеевич и его неизменная правая рука – второй атаман Матвей Мещеряк.
Атаманы долго обнимались, мяли друг другу бока. Ломали в обручах объятий. Каждый был – богатырь! Первый из первых!
– Навоевались, стало быть, царёвы казаки? – усмехаясь, спросил Барбоша у Ермака и Матвея.
– Еще как навоевались! – ответил старший. – Вдосталь кровушки басурманской пролили!
Другие казаки почтительно расступились – в кругу говорили только четверо.
– Мало полякам не показалось, – подтвердил и Мещеряк. – На поляков и полячек поглядели. – И тут же с досадой добавил: – Да только неинтересно так!
– Как – так? – вступил в разговор Иван Кольцо.
– Что это за война такая – за жалованье? Воевать таким образом, Ваня, – скука смертная! – пожал плечами Мещеряк. – Как служилые дворяне всю свою жизнь вот так развлекаются? Непонятно! Очень надо царя-батюшку любить. Или бояться! Уж принимать бой, так за целый торговый караван, с купцами и служанками, а не за горсть монет!
– Я же говорил вам, когда вы подались в Ливонию, – кивнул Богдан. – Царёвым человеком надо родиться!
– По поводу людей царёвых, – сказал Иван Кольцо. – О нас что-нибудь слышно в Московии?
– А что бы ты хотел услышать? – спросил Ермак у товарищей.
– Сам знаешь, – требовательно кивнул Иван.
Мещеряк хитро прищурил один глаз.
– Ты о том полчище ногайцев, что вы в прошлом годе перебили на переправах?
– Да говори же ты! – поторопил товарища Иван Кольцо.
– Ещё как слышно, – вздохнул Матвей Мещеряк. – Для вас перед самым Кремлём уже два столба вбито – две виселицы! На одном столбе высечено: «Любезному Ване Кольцо от царя православного!» – на другом: «Чёрту бородатому Богдану Барбоше от государя-самодержца!» Ждут вас в стольном граде, ребятушки!
Два воровских казака переглянулись.
– А ты говорил: четвертуют нас, – усмехнулся Ивану Кольцо Барбоша. – Царь-то наш – милосердный! Только повесить хочет!
– Ну а если шутки в сторону, тогда как? – потребовал ответа Иван Кольцо.
– Вот сядем за стол и поговорим, – ответил Ермак. – Неохота на бегу! Тут дело серьезнее некуда. Тут и жизнь и честь на карту поставлены… Ну так что, будем мы праздновать нашу встречу, али как?..
И вот уже пир шёл горой – и овец много зарезали, и коров, и лошадей. И вина, и пива было вдосталь. А накормить и напоить надо было добрых полтысячи человек! Сидели казаки-разбойники у костров. Ординарцы таскали старшим мясо, рыбу, закуски и подливали вина. Четыре атамана полулежали на персидских коврах и подушках, под вечерним небом и выплывающими из бледного ультрамарина звёздами. После нескольких заздравных чарок, когда атаманам то и дело приходилось вставать и кланяться своим казакам, Ивана Кольцо и Богдан Барбоша переглянулись.
– Говори, – потребовал Кольцо у Ермака.
– Матвей правду сказал: ждут вас не дождутся в Московии! Будут у царя силы – пришлют и повяжут вас. Будь в том уверен! – ободрил друга Ермак. – Перемирие на десять лет заключено. Каждая сторона должна силы поднабраться. Союзников найти. Чуете? А кто союзник царю московскому на южных границах – ногайцы! Князь Урус. Так что поверьте, братцы, рано или поздно, но суда со стрельцами здесь появятся, – он кивнул в сторону Волги. – Вот именно здесь и будут они! Придут за вами воеводы царские!
– Хорошо ещё – нас не послали за вами, – очень серьёзно кивнул Матвей Мещеряк. – Забыли о вас на время. На радостях, что Баторий уйти решил.
– Добро, – сказал Иван Кольцо. – Так сколько нам Господь времени определил, товарищи наши дорогие?
– Месяц-два, а потом – ждите гостей, – сказал Ермак. – В Девьих горах они вас достанут – на Яик вам надо уходить. К лету и уходите.
– Ничего не скажу – обрадовал, – покачал головой уже хмельной Иван Кольцо.
– А что ты хотел? – кивнул Матвей. – Чтобы царь этакую обиду проглотил? Хе!
– Нам не впервой хорониться, – кивнул Богдан Барбоша. – Коли надо, и от царя уйдём.
3
Казаки пировали три дня. Но невесело было атаманам. Первым двум, потому что бежать предстояло и уже скоро. Да и вторые не слишком веселились: их могли, как собак, на друзей натравить. Да и без ватаг Ивана Кольцо и Богдана Барбоши ослабело бы их войско. Не потому, что они всё и всегда делали вместе! Совсем нет! Но когда была нужда, когда серьёзный враг оказывался близко, казаки выступали одной стеной и почти всегда побеждали. Они хорошо знали: самый добрый веник по прутикам можно разобрать и сломать, а когда те прутики вместе связаны – одной бечевой! – тогда такой веник любой сор выметет из родного дома!
К полудню третьего дня гульба пошла на убыль, тогда сторожевые казаки и доложили своим командирам:
– Струги! Струги! – едва добежав до шатров, закричали они. – Пять штук! Сверху плывут! С пушками и солдатами!
– Неужто дождались? – выходя из своего шатра, спросил самого себя Иван Кольцо. – Это что ж нам теперь – воевать с ними?!
