Отныне Иоанн по живому разрезал всё государство на две половины: на тех, кто вскорости будет мучить, и тех, кто станет мучиться. С одними – царь, с другими – одна только надежда на милость Божью. Ведь от царя земству – второй половине земли Русской, незащищённой и уязвимой, кроме пыток и смерти, ждать иного было глупо.
В это самое время, когда начинался вихрь опричнины и уже шли одна за другой казни, Яков и приехал в Москву. Хитры и дальновидны были Строгановы, оттого что здоровой звериной жизни в них было много! Что ж, это – дар, и дар немалый!
– Царь-батюшка, не вели казнить, вели слово молвить! – в Александровской слободе бросился Яков в ноги к венценосцу-повелителю, козлобородому хозяину Руси, чьи руки уже по локоть были в крови. Именно здесь, в отдалении от Москвы, за крепостными стенами, в окружении разудалых палачей, теперь по большей части и жил Иоанн. – Возьми нас, рабов твоих грешных, Строгановых, под своё крыло! Не хотим быть в земстве! Прими в опричнину! Верой и правдой будем тебе служить! Жизнью докажем нашу верность! Казну твою приумножим, потому что ведаем, как надо дело делать!
И царь-батюшка принял их под крыло. А ещё Яков попросил для семьи новых территорий в Перми Великой. Иоанну это было на руку. Видя, какие чудеса творят простые мужики, как вокруг этой семьи преображается и богатеет мир, царь отметил своих одарённых подданных – и отметил особо. Иоанн отдал Якову Строганову, старшему из сыновей к тому времени уже постаревшего Аники, огромные территории в Перми Великой.
Воистину, то был царский подарок!
Грамота так и гласила: «Волею царской дарую Строгановым земли на правах вотчины. На своих землях они обязаны строить укрепленные городки и содержать ратных людей, а также добывать руду и плавить для казны металл, заниматься солеварением и земледелием. Дабы дело у них ладилось, освобождаю Строгановых от государственных податей и повинностей сроком на двадцать лет. Также дарую Строгановым право невмешательства воевод царских во внутренние их дела, дарую особый суд и беспошлинный торг на своих землях. Царь Иоанн Васильевич».
Владения шли по рекам Каме и Чусовой и подходили к самому Камню – к Уральскому хребту. Конечно, это Яков выпросил у царя те далёкие земли, потому что его разведчики давно уже доносили, что края те изобилуют богатствами и соль в тех землях – самое малое, что они могут получить. Те горы и леса – сокровищница железной руды, драгоценных металлов и пушнины!
И вот застучали топоры: стали подниматься по рекам Перми Великой городки-крепости Строгановых. Армия людей работных и военных уже скоро окружала их. Империю создавали солевары! Во второй половине шестнадцатого века, подобно вековому дубу, всходил и мужал род Строгановых, получив такие угодья, каких не имели и многие родовитые князья.
Правда, разладились дела между братьями из-за наследства: старшие Яков и Григорий были заодно, а вот младший сын Аники – Семён, оставшийся в Соли-Вычегодской, пошёл против них. Дело дошло до Москвы. Семёна обвинил сам царь и «выдал головой» старшим братьям, но те его помиловали, а помиловав, отстранили от дел.
Но настоящая беда шла совсем не из Москвы, где уже лютовал вовсю обезумевший царь, и точно не от обделённой родни.
Беда таилась за Камнем!
Уходившие за Урал аборигены-пермяки из коренного населения, не желавшие креститься и подчиняться московскому царю, то и дело приносили недобрые вести и пелымскому князю, и сибирскому хану. Московиты наступают! Житья от них нет! К Великому Камню подходят! К рекам, бегущим через него, приноравливаются! Глядишь, вот-вот, и выйдут с мечами по ту сторону! И злились, и негодовали, конечно, и татары, и пелымцы, и грозились сжечь раз и навсегда городки-крепости московитов, а самих перебить, вырезать, да под самый корень!
Тем более что время наступило для Руси роковое. Сжималось вражье кольцо вокруг Руси! Крымцы, ногайцы, черемисы, ливонцы, шведы, османы, поляки – все лезли! И хуже других – свои опричные, головорезы царёвы! Русь терпела страшные бедствия – ничто уже было не свято. Жизнь человеческая не стоила ломаного гроша.
Но в Перми Великой, такой далёкой от Москвы с её дворцовыми безумствами и вакханалиями, с оргиями и кровопролитиями, были свои заботы. Тут делали дело! Торговали, добывали, зарабатывали. К тому же земли Строгановых входили в опричнину, и для больших тревог повода не существовало. В 1570 году в возрасте восьмидесяти двух лет умирал Аника Строганов, став при жизни человеком-легендой.
Перед смертью, собрав сыновей, он сказал им:
– Во-первых, помиритесь и не ссорьтесь, дети мои. Это моё первое вам завещание. Приумножайте, но не теряйте богатства накопленные. Это второе. В-третьих, врагов берегитесь, но не бойтесь. Пусть сами вас боятся! Давите их, как клопов давите! А главное, дети мои, смотрите за Камень! Туда и только туда должна вести вас дорога! И царю скажите: в Сибирь идти надо! Жилы медные, серебряные и золотые ждут вас там! Алмазы и самоцветы Урала дожидаются вас! Там первые сокровища всей земли таятся! С Богом, дети мои, с Богом!..
Пермь Великая, молодая русская сторонка, жила надеждами на будущее. А вот Москва стояла у врат ада и готовилась к мукам смертным…
Господь наказал стольную Москву за разбой ещё более страшным судом, чем Новгород, который вырезали опричники. И потому беды новгородские скоро поблекли на фоне бед московских. В 1571 году горела Москва так, как не горела никогда прежде! Словно ад разверзся! Словно еще немного – и проглотит дьявол Русское царство. Все эти годы станут одной кровавой мясорубкой, но опричнину царь отменит.
А Ливонская война всё будет разгораться и пожирать новые силы и без того уже ослабленной Руси.
Волновалась Сибирская Орда! Хоть и самая слабая из других татарских орд, но гордыней не обделённая и способная нанести удар. «Русский медведь попал в капкан – будем же рвать его на части!» – скажет сибирский хан Кучум. Зная, каково приходится Руси, в 1573 году Кучум послал через Камень большое войско, которое возглавил его племянник хан Маметкул. Целью этого удара были городки-крепости, поставленные солеварами Строгановыми. Крепости выстояли, но русских и помогавших им пермяков татары вырезали много и многих увели в плен. Надо отдать Строгановым должное: они быстро собрали войско и двинулись против Маметкула. Тот бежал с полоном и добром за Камень, русские бросились за ним. По пути выжигали те селения остяков и вогуличей, что помогали или примкнули к хану, женщин и детей тоже уводили в полон, но уже на Русь, в Пермь Великую. Страдали местные: не поможешь – убьют, а поможешь – придут другие и тоже убьют. Маметкула вытеснили, но было ясно: это всего лишь разведка боем. Удар оказался таким неожиданным и жестоким, что братьям Строгановым пришлось ехать в Москву – держать ответ перед государем.
– Что скажете, Строгановы? – спросил их в Александровской слободе Иоанн Грозный. – И дальше нам ждать из-за Камня ворога лютого? И как далеко вы его пропустите на Русь? Не вы ли мне обещали, что не дадите татарам ходу? Что твердыней встанете в Перми Великой? Нам бед от Запада и от Крыма хватает, и от черемисов окаянных, а тут ещё и сибирцы-нехристи. – Он кивнул братьям, и козлиная борода царя взметнулась вверх: – Говорите, не молчите…
