– Ну что, братцы, теперича царствовать будем? – он усмехнулся в рыжеватую бороду и усы. – Мы тут отныне и за князьков местных, и за их богов деревянных. И за нашего царя-батюшку! – хмельной мёд вскружил атаману голову. – За всех вместе! Мы теперь можем тут своё казачье царство устроить. А? Что скажешь, атаман?
Вопрос был задан неспроста. Казаки всегда были людьми вольными. Никому не подчинялись, никого не слушали. И днепровские, и донские, и волжские. Всё решали войсковым кругом вольных людей! И лишь иногда, и только за звонкую монету, служили царю. Да и то не все. Ермак и Матвей служили, а Кольцо и Барбоша – нет. И если отправился Кольцо в этот раз послужить Строгановым, то лишь ради того, чтобы после всю жизнь не бегать от царских людишек по рекам, полям и лесам. Не ждать, когда тебя изловят и на шею верёвку накинут.
– Так что скажешь, Ермак Тимофеевич? – спросил и Матвей Мещеряк, но скорее в шутку.
А вот Иван Кольцо не шутил! Амбициозный, часто излишне весёлый и злой разом, готовый лезть на рожон, только бы добыть славу и почёт, Иван готов был пойти и на такой шаг.
– Объявим царство Сибирское Казацким царством и войну объявим – Бухаре и Хиве! – рассмеялся Иван Кольцо. – Что скажете, атаманы?
Казаки смеялись. Хоть и потеряли они друзей в недавней битве, но победа их была великой. И с этим спорить никто бы не взялся. Так отчего бы не пойти и дальше?
– Это можно, – кивнул Ермак. – А потом, коли татары нас ночью не перережут, появится однажды под Кашлыком флотилия царёва, и как ни хороши мы, а придётся нам драпать. Вот тогда за нами все охотиться станут. И царь-батюшка, и татарва Кучумова. И твои бухарцы, Ваня, с хивинцами!
Матвей посмеивался и приглаживал бороду.
– Изловят нас, родимых, повяжут и не поленятся – в Москву отвезут! А там спросят: мало вам было? Ну так нате, возьмите ещё славы. И порубят на кусочки перед всем миром. Тебя, Ваня, первого и порубят.
– Думаешь? – прищурил глаза Иван Кольцо.
– Уверен в том! – кивнул атаман. – Нет, други, мы сюда Строгановыми направлены, а Строгановы царю служат. А кому мёд остяковский в голову ударил, так это ничего, завтра пройдёт! А коли худо, водицей студёной окатим – и точно пройдёт! Мы грамоту будем писать! – вдруг сказал Ермак.
– Какую грамоту? – удивился Иван Кольцо.
– А такую, какую бы в Москве написали. Точно мы воеводы, царём поставлены! Важную грамоту!
Вызвали казака, что хорошо писать умел, грамотно, нашли гусиное перо и чернила, что возили с собой, и Ермак стал диктовать:
«Войсковой приговор! Приказываю властью, данной мне сверху, подвести всех здешних людишек, всех языков, под государеву высокую царскую руку. И всех этих людишек – татар, остяков и вогуличей – приказываю привести к шерсти (присяге. – А. Д. В.) по их верам, дабы отныне они под царской высокой рукой состояли до того веку, пока Русская земля будет стоять! И чтобы зла никакого на русских людей не думали и всегда были постоянны в своём приятии к Руси».
Этот приказ, продиктованный Ермаком в Кашлыке, так и останется в истории первым русским приказом на территории Сибирского ханства. Позже Ермак отправит двух малых атаманов – Черкаса Александрова и Савву Болдырю с небольшим отрядом в Москву – рассказать Иоанну Васильевичу, что отныне Сибирская страна принадлежит русскому царю и «он может её владети». Тем самым Ермак и другие атаманы с их ватагами сами записывались на службу русскому престолу. Но прибыть двум казацким командирам предстояло ой как нескоро! Вдоль берега им идти было нельзя: земля – вотчина татар. А с ними был ещё и груз – меха из Кашлыка для царя! Соболя, писцы да белки! Только по воде могли идти они. Но и ранней весной тоже нельзя было. До середины апреля – лёд на сибирских реках, затем – половодье. Нужно было дождаться мая. И плыть на самых лёгких стругах! Только теперь, и казаки понимали это, им придётся идти тысячу двести вёрст против течения, затем перетащить струги с Баранчи в Серебряную и еще триста вёрст идти по её течению, а также по Чусовой и Каме.
И как велик был шанс, что пройдут они по всем рекам мимо всех неприятелей, в первую очередь – Пелымского княжества, пересекут Камень и доберутся до Перми Великой?
Да так невелик, что и подумать страшно!..
2
Зиму ермаковцы пережили. Ханты и манси везли в Кашлык нехитрое продовольствие. Татары, прежде обласканные Кучумом, слали проклятия гостям из-за Камня, но пока оно не сбывалось. А поздней весной начался великий ясачный поход казаков по Сибирской земле. Надо было выполнять свой же приказ. И казаки двинулись по землям Сибири брать с татарских, вогульских и остяковских жителей присягу о повиновении новой власти, а также небольшой оброк – ясак, ведь этой новой власти надо было не помереть с голоду.
Казаки пошли по Иртышу и Оби…
Нельзя сказать, что новой власти все были рады. Татары-мусульмане оказывали сопротивление. На реке Аремзянке татарский городок встретил казаков ожесточённым сопротивлением, но куда защитникам своей земли было тягаться с матёрыми конкистадорами? Крепостицу взяли, татар наказали, кто выжил, привели к присяге русскому царю. Расправа навела страх на другие татарские селения. Сила решала всё! С другой стороны, не этих ли татар собирал Кучум для разорительных походов на Русь? Не эти ли татары, живущие по своим сибирским улусам, мечтали пограбить и пожечь русские селения и привести из-за гор полон? Рабов поболее! И рабынь, конечно! Именно они! А тут люди из-за гор сами пожаловали к ним. И эти люди убивать и грабить, как они, татары, не собирались. И принуждать к рабскому труду не думали. Требовали покорности – да, оброка – несомненно. Но и только.
А вот ханты и манси – остяки и вогуличи – были смирнее. За исключением самых диких, которых местные шаманы натравливали на русских и говорили: выбирайте! Либо мы и наши деревянные боги, либо гости из-за гор. Третьему не бывать. Ведь всем известно: новые порядки – новые боги. Новые боги – новые шаманы. На одном из притоков Иртыша ханты заманили казаков в ловушку, запрудив реку брёвнами, и едва не потопили их струги, дырявя их и раскачивая длинными крючьями. Но от расправы ушли – после первого залпа разбежались по лесам. Казаки бросились было за ними, чтобы потребовать дань, но никого найти не смогли. Ясачный поход продолжался без больших потерь. Казаки продвигались по руслам Иртыша, Оби и малых рек, заглядывали в самые укромные и девственные уголки, а шаманы на капищах били в бубны и курили травы, а потом в состоянии экстаза давали советы своим племенам: драться им или покориться. Но пищали делали своё дело! И молва о посылающих молнии белых богах всё чаще отбивала охоту невежественным аборигенам вставать на пути у первопроходцев. Одним словом, цивилизация побеждала. Тем более, что в отличие от Кучума и его татар новые завоеватели не отнимали у шаманов их прав на общение с богами. Главное – шерсть и ясак! Позже Ермаку припишут едва ли не религиозную подвижническую деятельность, что он-де с крестом ходил по тёмным уголкам Сибири и обращал неверных в истинную веру. Нет, не до того ему было! И кто бы из хантов или манси понял, кто такой Иисус Христос и что такое христианство? Нет, делами спасения души должно было заниматься другое ведомство. А он пришёл насаждать светскую власть! А у светской власти должны быть свои символы.
