Дождь, один из первых сибирских осенних дождей, сёк пенящуюся воду чёрного Вагая, землю островка, лица бойцов. Сёк глаза! И глаза казаков, и узкие глаза сибирских татар Кучума, на чьих прокопчённых лицах сейчас куда больше было страха, чем ярости!
Ермак и несколько десятков его товарищей сумели вырубить всю середину атаковавших. Сейчас им понадобилась вся сила и все умение поражать противника. Сам Ермак, богатырь по природе, рыча, рассекал лица нападавших, срезал их руки и сносил головы. Понимая, в какую мясорубку они попали, татары стали отступать, а потому и мешать друг другу. Казаки, действовавшие на флангах, тоже теснили врага назад. Татары отступали! Всего с десяток казаков лежали убитыми у кромки лесочка на острове, где сцепились противники. А татар – около сотни! Если бы они высыпали на берег с луками, то куда больше перебили бы казаков, но они надеялись вырезать недругов во сне! И в рукопашной схватке были повержены и отброшены назад.
А половина стругов уже отошла от берега, другая половина ожидала атамана и его бойцов.
– Ермак! – кричал Матвей, стоя по колено в воде, под проливным дождём. – Ермак, уходим! Уходим!
Ему хотелось броситься самому в битву, но приказ есть приказ. Он отвечал за их флот! За их спасение! И потому он звал друга. Но атаману нельзя было уйти сейчас, повернуться и позволить татарам ударить в спину. И потому казаки выбили татар в лесок, других отогнали дальше, третьих обратили в бегство, и только потом Ермак крикнул:
– Уходим! Отступаем! Братцы, уходим!
И казаки всё той же плотной и несокрушённой волной потянулись назад – к спасительному берегу! А вот теперь всё должна была сделать природная ловкость и быстрота! Чувство самосохранения! Ноги отвечали за их спасение! И никакого стыда за бегство! Так поступали казаки, когда татарские полчища обрушивались на их вольные окраинные станицы. И когда от смерти могло спасти только стремительное бегство! Они опрометью добрались до своих кораблей – влетели в воду! – и стали перебираться через невысокие борта. Но и татары уже высыпали за ними на берег…
– Атаман! – ревел Мещеряк со своего струга, плохо разбирая в этой свалке живых и трупов, среди криков ярости и стонов гибнущих, кто где. – Ермак?! Жи-и-и-ив?!
Ермак одним из последних вцепился в борт казацкой лодки и уже подтянулся, готовясь перевалиться через борт…
Первые татарские сотни, израненные, обезволенные, поверженные, уже не могли толково преследовать казаков. Им не хватало духа! Кто отважился броситься в воду, того казаки отбивали копьями! Но татар было много. И вторая волна, хлынувшая из-за леса, перескочившая через протоку, оказалась на берегу именно тогда, когда струги друг за другом отходили от берега. Многие казаки на первых стругах, закрываясь от дождя, уже зажгли фитили, и когда татары выскочили на берег, грянул залп – и несколько десятков лучников, больше половины, повалились тут же. Но ещё пара десятков натянула свои луки и выпустила стрелы в казачьи корабли. Вытянула из колчанов новые стрелы и послала их вдогонку первым…
Струги всё дальше отходили от берега. Сейчас казаки звали друг друга. Звали своих друзей!
– Ермак?! – отчаянно кричал Матвей. – Жив?!
Ермак всё ещё держался за борт струга и видел, как весла отчаянно быстро врезались в иссечённую дождём чёрную зыбь реки. И струг отрывался от берега и всё дальше уходил по спасительному Вагаю…
– Жив! – откликнулся он приглушённым хрипом. – Жив!..
И вдруг руки Ермака, державшиеся за борт, его каменные кулаки стали разжиматься. Он и сам не понял, что с ним происходит. Силы стремительно покидали его! Уходили прочь…
И как-то странно саднило спину. Тяжело ныла грудь! И кружилась голова, и чёрным застилало глаза. Атаман просто не знал, что пять стрел, выпущенных с близкого расстояния и оттого сумевших пробить кольчугу, торчали из его спины. Он уже еле дышал…
– Матвей! – прошептал Ермак, чувствуя, как пальцы его разжимаются и соскальзывают с мокрого дерева. – Матвей, друг…
12
Долго искали в ту ночь ермаковцы друг друга. Струги, охваченные штормом, тяжёлые, полные воды, не знали, куда им деваться на этой проклятой реке. Все держались противоположного берега, там, по разумению казаков, татары вряд ли бы напали на них. Окликивали казаки сквозь дождь и гром небесный товарищей. Только на заре первые три струга оказались в поле зрения друг друга. Дождь закончился. Пелена сырого тумана стояла над Вагаем. По берегам переговаривались птицы. Или это татары вновь шли за ними? На четвёртом струге был Матвей Мещеряк…
– Где Ермак?! – первым делом спросил он. – Кто видел его?!
Все пожимали плечами. Одни казаки говорили: «Да мы прежде отчалили». Другие вторили им: «Нас Ермак Тимофеевич первыми и оттолкнул!..» Да как уследишь под татарскими стрелами за всеми? Тут бы самому удар сабли отбить да голову вовремя в плечи вжать – от стрелы уклониться!..
Эхо голосов долго летало по Вагаю. Четыре струга пошли по течению вниз – к Иртышу. Там дрейфовал подальше от берега ещё один струг. И вновь – нет атамана! А ведь все надеялись, что Ермак возьмёт да окажется на другом струге. Так должно было быть – и всё тут! И когда пять кораблей вышли в Иртыш, нашёлся шестой струг. И вновь казаки выглядывали Ермака. А те, на шестом струге, тянули головы в их сторону… Затем они увидели издалека и седьмой струг: течение несло его вниз по Иртышу. Как же колотились сердца казаков!.. И как страшно им стало, когда атамана не оказалось и на этом корабле.
А тут ещё один молодой казак, хлопая глазами на товарищей, возьми да спроси:
– А где ж атаман-то? А, ребята? Матвей?..
Вот тогда все и поняли, что случилось. Атамана не было более с ними.
– Пресвятая Богородица, Матерь Заступница… – прошептал Матвей. – Как же так?..
Первый раз в жизни казаки увидели в глазах Матвея Мещеряка отчаяние. Потому что этим чувством наполнилось его сердце, и ничто не могло освободить его от этой тяжёлой и страшной пытки.
Казаки вернулись на Вагай. Они долго плавали и звали атамана. Но что толку? Глядели на воду и на берега. А вдруг – чудо?! Иногда видели татар. Те готовы были всё отдать, чтобы дотянуться до казаков, но куда там! Ночная рубка была страшной. И казаков-то полегло мало для такой засады! Всего-то пятнадцати человек не досчитались они из более чем сотни! Вот что значит дисциплина, воля, мужество!
В поисках прошёл весь день, но чуда не произошло…
И тогда они поплыли к Иртышу, запасы еды были в стругах, и далее по течению – к берегу, где была их столица. Но Кашлык уже заняли. Издалека они увидели татарские разъезды. Всё было именно так! Принц Алей, старший сын Кучума и его наследник, узнав, что ермаковцы ушли из отчего дома, собрал войско и нагрянул в столицу своего ханства. И сразу же Кашлык стал татарским – и грозой, и опасностью для казаков. Именно таким, чужим, азиатским, они и увидели его со стругов.
Корабли остановились у противоположного берега. Тут не должно было быть татар. Решили собрать круг, не сходя с кораблей. А зачем? Вопрос более не стоял, что им делать и как им быть. Все и так знали, какая дорога ждёт их.
