– Дурачье! – воскликнула Мэри.
Брэндон продолжал:
– На корабле будет около сотни людей, если капитану удастся завербовать столько.
– А как можно попасть на судно?
– Записавшись у его капитана, старого морского волка по имени Бредхерст, в Бристоле. Я сделал это письменно. Но почему вы спрашиваете?
– О, мне просто хотелось знать!
Затем мы заговорили о всякой всячине.
Но вдруг Мэри перебила нас на полуфразе:
– Я все время думала об этом и теперь знаю, что мне делать, и вам не следует отговаривать меня. Я хочу отправиться с вами в Новую Испанию! Это будет превосходно, гораздо лучше, чем скучная жизнь дома.
– Это невозможно, – заявил Брендон, лицо которого просветлело при таком новом доказательстве любви Мэри. – Прежде всего, как бы крепки и сильны вы ни были, вы не будете в состоянии перенести переезда.
– Нет, буду в силах, и вы не смеете отговаривать меня на этом основании! Лучше я перенесу самые страшные бедствия, чем буду долее терпеть муки последних недель. Да что со мной только будет, если вы уедете, а я стану женой Людовика? Подумайте об этом, Чарльз Брендон, подумайте! Я – жена Людовика! Да если переезд через океан даже уморит меня, то не все ли равно, каким образом умереть, и не лучше ли умереть около того, с кем даже и смерть не страшна?
Однако Брендон все еще не сдавался.
– Но ведь я же сказал вам, что женщин на наше судно не берут! Да и как могли бы вы скрыться бегством? К чему строить воздушные замки, которые потом так быстро рушатся?
– О нет, это вполне возможно! Я просто отправлюсь в качестве мужчины. Я уже все продумала до мелочей. Завтра я отправлю в Бристоль большую сумму денег и потребую отдельную каюту для юного дворянина, собирающегося инкогнито отправиться в Новую Испанию и предполагающего явиться на борт судна в самый последний момент. Я куплю себе полный мужской костюм и вооружение и поучусь носить костюм при вас и Каскодене! – Тут она очаровательно покраснела и продолжала после минутного замешательства: – Само бегство мы устроим следующим образом. Вы уедете отсюда, и за мной уже не станут следить. Я же отправлюсь к своей сестре в Берклей-кестл, откуда сбегу прямо в Бристоль.
Брендон задумчиво сказал:
– Хотел бы я знать, осуществим ли этот план. Если бы бегство удалось, мы построили бы себе прелестное гнездышко в зелени гор и зажили бы вдали от всего света в своем собственном маленьком раю! Что за дивный сон!
– Нет, нет, это не сон, – решительно перебила его Мэри. – Это станет действительностью! Как дивно мы заживем! Я уже вижу отсюда наш домик, спрятавшийся между холмами за купами тенистых деревьев, среди виноградных лоз и цветов. О, я просто не могу дождаться. Да и кто захочет жить в мрачном дворце, когда ему грезится такой рай около вас!
Брендон закрыл лицо руками, а затем сказал:
– Я думаю только о вашем счастье. Как бы суров ни был переезд, как бы тяжело ни пришлось вам за океаном, но это все же будет лучше, чем жизнь с Людовиком Французским; для нас обоих ничто в мире не могло бы быть ужаснее. Если вы хотите ехать, я готов взять вас с собой, даже если это повлечет за собой гибель для меня. У нас достаточно времени, чтобы внимательно обсудить все, так что мы всегда можем отказаться от этого намерения, если вы захотите.
Мэри схватила руку Брендона, и слезы заструились у нее по щекам. На этот раз это были слезы радости, первые, которые она проливала в течение долгого времени.
Глава XV. Превращение
Я должен был обратить в деньги часть драгоценностей принцессы. Теперь она уже жалела, что не приняла от Лонгвиля бриллианты Людовика, которые могли бы значительно увеличить ее казну. Тем не менее я довел эту казну до довольно значительной суммы, тайно прибавив значительную часть своих собственных денег. По просьбе Мэри я послал некоторую сумму капитану Бредхерсту в Бристоль, а остальное вручил Брендону.
Вскоре из Бристоля пришел благоприятный ответ, в котором «юному дворянину» обеспечивалась отдельная каюта. Теперь надо было позаботиться об экипировке Мэри. Джейн сняла с нее мерку, а я вручил своему портному эту мерку и материал. Хитро подмигнув мне, портной сказал:
– Сэр Эдвин, этот мужчина должен иметь изумительнейшую фигуру на свете, судя по этой мерке!
– Не заботьтесь о том, что вас не касается! Если вы дорожите собственной выгодой, держите язык на привязи и беритесь за работу! – ответил ему я.
Время летело быстро. Оставалось уже немного дней до того момента, когда корабль «Королевский слуга» должен был выйти в море. Платье для Мэри было уже готово, и принцессу немало забавляли упражнения, имевшие целью приучить ее носить костюм. Мэри переодевалась с ног до головы и щеголяла так перед Джейн. Но этого ей вскоре показалось мало, она решила показаться нам с Брендоном, а потому однажды накинула поверх камзола широкий плащ и отправилась в сопровождении плачущей Джейн на нашу половину.
Заперев за девушками дверь, я с любопытством посмотрел на Мэри, которая, скинув плащ, смущенно остановилась посредине комнаты в изящном и богатом наряде знатного дворянина. Она была дивно хороша в этом костюме, но… но кто же мог быть так наивен, чтобы принять ее и в самом деле за мужчину? Женственность слишком ярко просвечивала в каждой складке ее платья, в каждой линии ее форм, в каждом ее движении. Одни перья еще не делают птицы, и мужской костюм Мэри отнюдь не мог обеспечить ей вид мужчины.
Под нашими взглядами Мэри смущалась все больше и больше и наконец спросила:
– Ну, что же вы молчите? Разве что-нибудь не в порядке?
– Все в порядке, – ответил Брендон, улыбаясь против воли. – Все очень хорошо, уверяю вас! Вы – само совершенство, то есть в смысле женщины, потому что если вы воображаете, что хоть чуточку похожи на мужчину, то жестоко ошибаетесь!
– Но как это возможно? – спросила Мэри в комическом замешательстве. – Разве на мне не мужской камзол, не мужская шляпа? Почему же я не могу быть похожей на мужчину?
– Да хотя бы потому, – ответил Брендон, – что ваша ножка мала даже для мальчика! Вам никогда не удастся стать похожей на мужчину, даже если вы станете упражняться в ношении костюма до Страшного суда!
Мэри разразилась плачем и сетованиями, но в конце концов высказала такую твердую решимость рискнуть во что бы то ни стало, что мы стали так и эдак прикидывать, как замаскировать слишком уже явные признаки принадлежности принцессы к слабому, но прекрасному полу. В конце концов мы решили, что высокие сапоги и плащ несколько скроют ее женственность.
Затем мы приступили к обсуждению последних деталей плана побега. Надо было обдумать все мелочи, потому что для Брендона неуспех был равносилен смерти: этой выходки король Генрих не простил бы никому!
Обдумав все, что было можно, девушки простились и ушли. Мэри сердечно поцеловала Брендона, и я хотел принудить Джейн последовать примеру ее повелительницы, но она осталась холодной и неприступной.
