– Это значит, что вы должны сдаться мне и сложить свое оружие, – ответил Румней очень развязно, по-видимому, чувствуя себя наконец в своей сфере.
– Неужели вы находите, что это умно – рисковать своею жизнью за то, что все равно по условию должно быть выдано вам завтра? – спросил Гель.
– Убирайся к черту со своими деньгами! Хотя, конечно, и они пригодятся, но прежде вы должны выдать мне даму, которую везете с собой.
– Скорее я повешу тебя, негодяй, чем выдам ее! – воскликнул Гель.
– Вот как! Ну, ребята, вперед, смелее! – крикнул Румней, выхватывая пистолет и готовясь стрелять из него.
В ту же секунду произошло сразу два события: во-первых, Антоний Ундергиль скрестил свою шпагу с первым из разбойников, который бросился было исполнять приказание своего начальства, а во-вторых, Гель удачным ударом своей рапиры выбил из рук Румнея его пистолет.
Следующим движением Геля было защититься кинжалом от кончика меча, направленного Румнеем прямо ему в грудь. Анна сидела за его спиной, стараясь не выказать невольного страха, охватившего ее. Ее паж тоже весь съежился, сидя в седле Антония, так как рисковал каждую минуту быть проткнутым шпагою разбойников, бросившихся на Антония.
К этому времени Кит Боттль уже подоспел на помощь Антонию.
– Ах вы, изверги! – крикнул он. – Неужели вы будете еще слушаться этого разбойника Румнея и станете нападать на моего благородного господина и его слуг? Ведь он все равно всех вас предаст, как он когда-то предал меня. Послушайте, Эдуард Моретон, и ты, честный Джон Гатч, а также ты, добряк Оливер Бунч, я уверен, что вы окажетесь на нашей стороне и не пойдете против нас.
– А Том Коббль? – воскликнул Гель, не оглядываясь назад, так как был занят тем, что отражал яростное нападение Румнея. – Я уверен, что Том Коббль тоже перейдет на нашу сторону и не захочет больше служить под начальством такого изменника и изверга, как этот Румней.
– Что скажете, товарищи? – воскликнул на это Том Коббль. – Я перехожу на сторону этого благородного господина, не знаю, как вы!
– Я тоже! – ответил Джон Гатч. То же сказали и Моретон, и Оливер Бунч, и еще несколько человек.
– К черту вашего благородного господина! – заревел чей-то грубый голос, и большинство разбойников подхватило этот крик, так что ясно стало, что все они остаются на стороне Румнея.
– Хорошо, ребята! – радостно воскликнул Румней, лицо которого омрачилось было при словах Кита Боттля. – Вперед же, товарищи, и помните, что добыча будет тем больше, чем больше изменников вы убьете.
– Смотри, чтобы тебя самого не убили, негодяй! – крикнул Мерриот, продолжая отражать его яростное нападение и стараясь действовать так, чтобы какая-нибудь из шпаг не задела нечаянно Анну.
Поединок между Гелем и Румнеем продолжался. Никто не обращал на них внимания, так как все были заняты собственным делом. Разбойники с трудом отражали нападение Кита Боттля, Антония и тех из своих товарищей, которые перешли на сторону Геля; последние сражались с отчаянной храбростью, так как знали, что в случае победы Румнея им несдобровать. Наконец благодаря быстрому и ловкому движению Гелю удалось ранить своего противника в руку, державшую шпагу; тот вскрикнул от боли и быстро осадил свою лошадь левой рукой.
Гель бросился вперед, прямо на него, с криком:
– Смерть тебе, собака!
Румней вообразил, что действительно настал его конец, и отчаянно вскрикнул:
– Сдаюсь, пощадите!
– То-то же, – произнес Гель спокойно. – Ну так отзови всю эту свору!
– Хорошо, – смиренно ответил Румней. – Эй, вы, ребята, назад, сдавайтесь!
Люди его с удовольствием исполнили это приказание, так как дела их были далеко не блестящи, и обе стороны пострадали почти одинаково.
– А теперь, Румней, – воскликнул Гель громким голосом, – можете возвращаться назад своей дорогой и не попадайтесь мне больше на глаза! Те из людей, которые перешли на мою сторону, могут ехать со мной, остальные проваливайте куда хотите.
Разбойники молча и угрюмо повиновались Гелю и один за другим, здоровые и раненые, потихоньку стали отъезжать в сторону, и только люди, оставшиеся верными Гелю, не трогались пока еще с места.
Гель молча следил за тем, как Румней и его люди скрылись за поворотом дороги; потом он обернулся к Анне и сказал ей:
– Надеюсь, сударыня, вы остались живы и невредимы, ваш паж, кажется, тоже не пострадал нисколько.
Анна ничего не ответила на это, и все молча поехали дальше.
– Как я рад, что отделался от Румнея и его людей! – сказал Гель.
– Да, хорошо было бы, если бы мы действительно отделались от него, – проворчал Боттль.
Глава XVI. Фоксбай-холл
Только что описанный случай произошел утром в субботу, 7 марта, на четвертый день бегства Геля. Кавалькада Геля состояла теперь из него самого, Антония, Боттля, двух пленников, Моретона, Тома Коббля, Оливера Гатча, Джона Бунча и нескольких других лиц. Раненые стоически переносили свои страдания, раны их были кое-как перевязаны тряпками, и здоровые ехали около раненых, чтобы оказывать им помощь и поддержку.
Мерриот проехал уже двести миль от Флитвуда за три с половиною дня, то есть делал до шестидесяти миль в день, несмотря на все задержки и приключения. Но с тех пор как пошел снег, дорога совершенно испортилась, и поэтому вернуться назад во Флитвуд можно было также никак уже не раньше трех с половиной дней, и таким образом, если бы беглецы были настигнуты теперь преследователями, то все же сэр Валентин имел бы в своем распоряжении целых семь дней. Еще полтора дня – и десять дней, необходимые для полного его выздоровления, были налицо.
Что касается Роджера Барнета, он продвигался вперед тоже медленно, как это и предполагал Гель, так как ему негде было запастись свежими лошадьми, и к тому же в Клоуне, где Гель пережил такие неприятные минуты, благодаря местному жандарму с ним случилось досадное приключение. Дело в том, что лошадь его была так загнана, что в ту минуту, как он слезал с нее, она не выдержала усталости и пала, причем при падении придавила Барнета и жестоко зашибла ему ногу, так что тому пришлось пролежать в пивной несколько часов подряд, прежде чем он был опять в состоянии двинуться дальше в путь, и то со страшной болью, которую он, однако, переносил с большим героизмом. Гель, конечно, не мог знать об этом случае, столь благоприятном для него, и поэтому удивлялся тому, что до сих пор еще Барнет не мог догнать его. Чтобы не дать ему сбиться со следа, Гель нарочно приказывал своим людям шуметь как можно больше и даже трубить в рога, проезжая большие города, чтобы хоть этим привлечь к окнам жителей, которые все попрятались по домам из-за ужасной погоды. И действительно, этот шум и дикие крики привлекали общее внимание, и еще долго все смотрели вслед страшной группе всадников, среди которых находилась одна женщина.
