— Ну, найди с кем пойти.
И в этот момент рядом с братом появилась Мэдди, она должна была принять у него смену.
— Пойти куда?
У меня внутри все сжалось, но я категорически не хотела идти на концерт втроем с Коди и Габриэллой, поэтому предложила:
— Не хочешь сходить со мной вечером на металл?
По крайней мере, если с нами будет еще одна женщина, никто не назовет это мероприятие двойным свиданием. Но Мэдди такого предложения не ожидала.
— Ну… я бы, конечно, сходила… но сегодня закрываю магазин, а потом встречаюсь с подругой…
Ее «я бы, конечно, сходила» и какая-то там «подруга» прозвучали не особо убедительно, просто Мэдди не любила металл. Но вдруг она просияла:
— Знаешь что? А возьми с собой Сета!
— Кого? — удивилась я.
— Мортенсена?! — поразился Даг.
— Не думаю, что они в его вкусе, — попыталась отговорить я, ничуть не покривив душой.
— Да-да, — поддержал меня Даг, — незачем ему туда идти.
Я едва сдержала улыбку: ему до смерти хотелось поскорее смыться к своей курящей женщине и кому-нибудь меня сплавить, но даже в такой ситуации он понимал, что это плохая идея.
Но Мэдди совершенно не обращала внимания на наши протесты.
— Да нет, я серьезно. Он уже несколько недель сидит со своей книгой, пусть сходит проветрится. Мне кажется, его жутко напрягают приготовления к свадьбе.
Ага, и не только его.
— Ну, мне не хотелось бы… причинять ему неудобства, — беспомощно повторила я.
Мэдди рассмеялась:
— Я же говорю, ему это только на пользу. Пойду спрошу.
Не успели мы с Дагом открыть рот, как она упорхнула. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга.
— Ну, она может уговорить его на что угодно, — выдавил Даг, — думаю, ты не останешься без компании.
— Да, это вряд ли.
Даг ушел, а я подумала: как интересно, эта идея не понравилась ни мне, ни ему. Я опять вспомнила разговоры о двойном свидании. Мэдди слепо доверяла мне. Совесть начала мучить меня с новой силой. Но и в этом можно найти свои, хм, плюсы: Симоне духу не хватит заявиться на концерт и продолжить акцию «соблазни Сета».
Даг оказался прав: Мэдди удалось уговорить Сета пойти с нами. Концерт начинался поздно, и мы договорились встретиться у входа в клуб в половине одиннадцатого, билеты были у меня. Когда все собрались, я взглянула на этих троих, пытаясь решить, как мы выглядим со стороны: комично или пафосно. Сет изо всех сил делал вид, будто происходящее его не касается, ему не нравилось, что Мэдди втянула его в эту историю. Коди был еще бледнее, чем положено вампиру, казалось, он в любую минуту готов слинять. На самом деле я бы не удивилась, если бы парни вместе стали искать пути к отступлению. Зато Габриэлла была счастлива, глаза сияли от радости.
Она единственная из нас оделась подобающим образом: вся в черном, волосы поставлены ирокезом и яркий макияж. Коди и Сет были одеты как обычно, а я предпочла промежуточный вариант: черные джинсы, черный топ с глубоким вырезом и крупные серебряные украшения. Слишком модно для такого клуба.
— Ребята, я так благодарна, что вы взяли меня с собой. Я даже и не знала, что вам нравятся «Голубые шелковые лифчики», — восторгалась Габриэлла.
— А разве они могут кому-то не нравиться? — спросил Сет с совершенно невинным выражением лица.
Я старалась не смотреть ему в глаза, чтобы не засмеяться. Я раздала билеты, и мы присоединились к толпе, выстроившейся перед входом в клуб. Публика собралась специфическая, если бы мне пришлось участвовать в уличной драке, я бы от поддержки таких ребят не отказалась.
Нам удалось занять барный столик в конце зала. Конечно, придется все время стоять, но хотя бы будет куда стаканы поставить.
— Предложи угостить ее чем-нибудь, — прошептала я.
С вампирами легко играть в Сирано: у них острый слух, поэтому я могла говорить тихо и не опасаться, что Габриэлла услышит меня. Группа еще не вышла на сцену, но в зале все равно было шумно, очень удачно.
Коди с радостью подчинился, и, когда Габриэлла полезла в сумочку за кошельком, он заверил ее, что угощает первым. Улыбнувшись, она согласилась, и окрыленный юный вампир понесся в бар.
Сет стоял напротив Габриэллы и, увидев, как она увлеченно оглядывается по сторонам, наклонился ко мне и прошептал:
— Эта затея настолько идиотская, глядишь, и сработает.
— Не радуйся раньше времени, — ответила я, пытаясь не думать о том, как близко он стоит. — Утро вечера мудренее. Может прокол выйти, когда не ожидаешь.
— Ну, это по твоей части, — улыбнулся он.
— К сожалению, ты прав.
Вернулся Коди с напитками. Габриэлла наслаждалась. Она, конечно, не смотрела на него влюбленными глазами, но, по крайней мере, обращала внимание. Я считала, ему не стоит пытаться сойти за гота или вампира, но поняла: нам придется изрядно потрудиться, доказывая ей, что он не такой уж простой парень, каким кажется.
— Поговори с ней, — прошептала я, когда он встал на свое место, между мной и Габриэллой. — А то они сейчас начнут играть, и будет не до разговоров.
— А что мне ей сказать?
Сет услышал наш разговор и наклонился поближе к Коди, задев меня, и я сразу же пожалела, что на мне слишком закрытая одежда. От одного прикосновения его руки все тело затрепетало.
— Спроси, ходила ли она раньше на их концерт. Если не ходила, скажи, что ты был… ну, например, у них на квартирнике. Если ходила, спроси, понравилось ли ей.
Коди напряженно кивнул, наклонился к Габриэлле, и, хотя до меня доносились только обрывки их разговора, я видела, что она очень оживилась и болтает без умолку. Я повернулась к Сету:
— С каких это пор ты стал экспертом по правилам поведения на первом свидании?
— Именно так поступил бы О'Нейл.
— Используешь художественный вымысел, чтобы помочь Коди наладить личную жизнь? — пошутила я.
— Жизнь подражает искусству, искусство подражает жизни.
— Бред. И знаешь, что-то я не помню, чтобы ты сам пользовался такими приемами.
— Это приемы О'Нейла. У меня в арсенале имеются и другие персонажи.
— Да ты что? Не припомню среди них ни одного заикающегося писателя-интроверта.
— Я не заикаюсь, — притворился обиженным он. — Кстати, ты же еще не знаешь, может быть, в новой серии будет и такой персонаж.
— О, — воскликнула я, подыгрывая ему, — что это еще за «может быть»? Я-то считала, ты уже продумал сюжетную линию от начала до конца.
— Продумал. Но ты же понимаешь, нет предела совершенству.
