В приемной прокурора, ожидая своей очереди, толпилось несколько человек в штатском, но Зоя, проигнорировав их, решительно шагнула к двери.
— Борис Маркович сейчас никого не принимает! — вскинулась секретарша, как только Василевская дотронулась до золоченой ручки.
— Моя фамилия Василевская, — представилась Зоя. — Меня Борис Маркович на четыре часа вызвал, — пояснила она, выразительно посмотрев на висевшие в приемной часы.
Секретарша надменно смерила ее взглядом, потом глянула на часы, которые показывали без двух минут четыре, и нажала кнопку селектора внутренней связи.
— Борис Маркович, к вам тут Василевская пришла! — сообщила она.
— Пускай заходит! — раздался в динамике раздраженный голос прокурора.
По его тону Зоя поняла, что ее ждет не самый лучший прием.
— Разрешите? — робко спросила она, приоткрыв массивную дверь.
— Проходи! — тоном, не предвещающим ничего хорошего, буркнул Кравцов.
Зоя, прикрыв за собой дверь, нерешительно подошла к прокурорскому столу.
— Василевская, — не предложив вошедшей сесть, начал Кравцов, — к нам в прокуратуру в отношении тебя поступило сразу два заявления! Одно анонимное, но отреагировать на него я все равно обязан, другое — очень нехорошая жалоба, чреватая для тебя весьма серьезными последствиями. С чего начнем, с анонимки или жалобы?
— Давайте с анонимки, — пожала плечами Зоя, усиленно соображая, какая зараза могла настрочить на нее кляузу.
— Так вот, — продолжил прокурор, — неизвестный или, может быть, неизвестная сообщает нам, что ты, Василевская, своим поведением порочишь звание сотрудника милиции.
— Чем же это я его порочу?! — вскинулась Зоя.
— А вот чем! Читаю дословно: «Довожу до вашего сведения, что майор милиции Василевская вместо добросовестного исполнения своих прямых служебных обязанностей в рабочее время уединяется с замполитом райотдела Агеевым Юрием Михайловичем в его кабинете и занимается с ним…» Ну и дальше приведены такие факты твоего морального разложения, что зачитывать их вслух мне, право, даже как-то неловко. Вот сама полюбуйся, что о тебе тут пишут! — Кравцов протянул вошедшей сложенный пополам лист бумаги.
Зоя бегло просмотрела распечатанный на матричном принтере текст. Дочитав до конца, она побледнела, через секунду ее бросило в жар, но она быстро взяла себя в руки.
— Все эти ваши так называемые факты — всего лишь плод чьего-то явно больного воображения! — возмущенно сказала она, брезгливо швырнув анонимку на стол.
Борис Кравцов удивленно посмотрел на нее. «Однако ножки у этой Василевской — высший класс!» — восхищенно отметил он, задержав взгляд на ее голых коленках.
— Это, конечно, не документ, — согласился он, — но поскольку дыма без огня, как правило, не бывает, предупреждаю тебя, Василевская, что в рабочее время нужно работать, а не заниматься черт-те чем! — назидательно произнес он.
— В рабочее время мне некогда заниматься «черт-те чем», и я не понимаю, зачем вы тратите мое и свое служебное время на эти грязные анонимки! — огрызнулась она.
— Мы обязаны реагировать на все сообщения граждан, независимо от того, подписаны они или нет! — строго заметил Кравцов. — Но анонимка — хрен с ней, я ее рву при тебе и надеюсь, что ты больше не дашь повода для подобных писулек, а вот по жалобе несовершеннолетней Бабкиной о том, что ты не приняла никаких мер по ее заявлению об изнасиловании ее гражданином Сергеевым, тоже, кстати, несовершеннолетним, я вынужден буду подать представление начальнику управления о твоем полном служебном несоответствии.
— Да не было там никакого изнасилования! — начала оправдываться Зоя. — Эта Бабкина стоит у меня на учете с одиннадцати лет, и весь район знает, что за десять баксов она — с кем угодно и как угодно. Просто в тот раз ей не заплатили, вот она и накатала донос…
— Василевская, — повысил голос Кравцов. — Ты обязана была немедленно направить заявление Бабкиной в прокуратуру, но из-за халатного отношения к своим служебным обязанностям этого не сделала, и ты еще имеешь наглость тут умничать?
— Я не умничаю, а пытаюсь вам объяснить, что Бабкина — профессиональная проститутка, а заявление она написала с целью выбить из Сергеева деньги. Я провела с ним профилактическую беседу — нормальный парень, на следующий год в военное училище поступать собирается, ну не хватило ему денег заплатить этой шалаве, был такой грех, так что теперь — всю жизнь ему из-за этого ломать?
— Ты похерила материал потому, что тебе наверняка заплатили, чтобы ты спустила все на тормозах!
— Не судите по себе, товарищ прокурор! — вспылила Зоя и тут же пожалела о своих словах.
Кравцов, не ожидавший от нее такой дерзости, даже растерялся.
— Да ты, наверное, забыла, где находишься?! — разгневанно спросил он и, грохнув кулаком по столу, заорал: — Удостоверение на стол и — вон из кабинета! Доложишь своему начальству, что я отстранил тебя от должности!
— Не вы меня назначали, Борис Маркович, и не вам меня увольнять! И не смейте на меня кричать! — с вызовом ответила Зоя.
— Ты что это себе позволяешь?! Да за то, что ты укрыла заявление Бабкиной, тебя не то что уволить, тебя к уголовной ответственности привлекать нужно! — грозно произнес прокурор.
— Я ничего себе не позволяю, и не тычьте мне, я с вами на брудершафт не пила! — дрогнувшим голосом выпалила она.
— Будь ты чуть поумнее, может быть, я не только выпил бы с тобой на брудершафт… — победно ухмыльнулся Кравцов.
— Борис Маркович, я прекрасно понимаю, что нужно было зарегистрировать заявление Бабкиной, и, безусловно, за свой служебный проступок должна понести заслуженное наказание, но удостоверение я вам не отдам! — твердо сказала Зоя.
— Ты только Космодемьянскую тут из себя не строй, — проворчал Кравцов, немного смягчившись. — Твое положение, майор Василевская, гораздо серьезней, чем тебе кажется. Удостоверение она не отдаст! Да стоит мне пальцем пошевелить — и ты вылетишь из органов, как пробка из-под шампанского! Впрочем, у тебя еще есть шанс искупить свою вину!
— Кровью? — съехидничала Зоя.
— Зачем мне твоя кровь, я ж не вампир какой-то! — расплылся в добродушной улыбке Кравцов. — Можем, к примеру, для начала поужинать вместе, а там уже определимся, какое тебе выбрать наказание! — Выразительно посмотрев на ножки стоящей перед ним Василевской, он достал мобильный телефон и стал набирать какой-то номер.
— Я на диете, и вообще… — оторопело протянула она, не ожидав от прокурора такой прыти.
— Уверяю тебя, все будет исключительно диетическое! — заверил ее Кравцов. — Валя?.. Здравствуй, рад тебя слышать! — прокричал он в трубку. — Мне нужен на сегодня отдельный номер. Сделаешь? И это… Я буду с дамой, так что организуй нам ужин как положено, ну чтоб свечи там, музычку подбери соответствующую… На когда?.. Да уже можно накрывать, я скоро выезжаю! Что пить будем?.. Я, пожалуй, коньяк, а дама, думаю, против «Вдовы Клико» возражать не будет… На закуску что? Ну там чтоб бутерброды с красной и черной икрой были, крабы, устрицы всякие и шашлыки из осетрины обязательно… Да, чуть было не забыл: дай команду соорудить еще какой-нибудь диетический салат для дамы, ну и заморских фруктов, само собой, подкинь… — сделал он заказ, не обращая внимания на подаваемые Зоей возмущенные знаки. — Двадцать восьмой люкс, говоришь, свободен? Ну, замечательно! Пока! Будут какие проблемы — звони!
