— А если я откажусь от этого довольно странного, надо признать, предложения? — осторожно спросила Зоя.
— Что значит «откажусь»? — притворно удивился Кравцов. — Я пошел тебе навстречу и предлагаю продолжить нашу беседу в неофициальной, так сказать, обстановке, а ты начинаешь вести себя как девочка!
— Я не девочка, а майор милиции!
— А я не мальчик, чтобы тебя уговаривать!
— Но мне надо переодеться, не могу же я ехать прямо так, в форме!
— Я еще не встречал женщины, которой бы так шла милицейская форма, но если майорские погоны тебя смущают — ничего страшного: снимешь в гостинице свой кителек, а заодно и все остальное… — загадочно ухмыльнулся Борис, взяв Зою под локоток. Она отдернула руку, но ее слабое сопротивление было уже сломлено. Когда Кравцов сказал ей, чтобы она ожидала его возле машины, Зоя только уточнила, где та стоит, и, не задав более ни одного вопроса, вышла из кабинета.
В самом деле, чего ей артачиться? Она ужасно проголодалась, так почему бы ей под шампанское не полакомиться устрицами, которых она в жизни никогда не пробовала? За такой королевский ужин ей, возможно, придется расплачиваться лежа на спине, но Зою такой исход «неофициальной беседы» не очень-то смущал. Во-первых, она не замужем и, следовательно, может спать с кем хочет; а во-вторых, Борис был весьма недурен собою, к тому же почти ее ровесник, так почему бы ей не провести с ним интимный вечер, раз он так настаивает? В ее положении глупо строить из себя недотрогу, особенно после того, как она уступила Агееву, когда тот пообещал ей продвижение по службе. Так что, чего уж греха таить, все изложенное в той поганой анонимке было правдой. А что ей оставалось делать? До пенсии ходить в капитанах? Она давно хотела стать начальницей отделения, в котором проработала почти восемь лет, тут и должность как раз освободилась, но, после того как инспекции по личному составу стало известно, что ее бывший сожитель Андрей Замятин, с которым она прожила в гражданском браке почти полгода, был осужден за разбойное нападение на ювелирный магазин «Злата», ее чуть было вообще не уволили. Спасло ее только то, что она принимала самое активное участие в раскрытии совершенного Замятиным преступления, но в «черный» список Василевская все же попала, так что ее шансы на повышение были равны нулю. Юрий Михайлович Агеев вызвался ей помочь и, как оказалось, не обманул ее надежды. После пятиминутного кабинетного секса (который, не иначе как со слов самого Михалыча, какая-то сволочь потом так красочно описала в доносе) он подписал ей все необходимые для назначения документы и, лично поручившись за нее, дал прекрасную аттестацию. Из чувства благодарности Зое пришлось еще пару раз уступить замполиту, но, как только она получила долгожданную должность, тут же постаралась отделаться от него. Удалось ей это, правда, только частично. Получив от ворот поворот, замполит в покое ее не оставил. Теперь он доставал новоиспеченную начальницу ОКМДН на всех совещаниях и начал активно выживать ее из райотдела, используя для этого порой довольно грязные методы. Зоя, устав от его постоянных придирок, и сама рада была уже уйти, но найти подходящую должность было не так-то просто. Да и не очень-то ей и хотелось продолжать тянуть милицейскую лямку, вот если бы перейти куда-нибудь в налоговую службу или прокуратуру, например, размечталась Зоя, ожидая Кравцова.
Чтобы не маячить возле прокурорской машины, она отошла к газетному киоску и сделала вид, что внимательно изучает стеллажи. Так прошло десять минут, пятнадцать, но прокурор как будто забыл о ней. Зоя начала нервничать. «Если этот козел не появится через две минуты, уйду!» — решила она, нервно закуривая, и в этот момент Борис Маркович наконец-то вышел из здания прокуратуры. С независимым видом он подошел к киоску, возле которого майор милиции Василевская как дура околачивалась вот уже минут двадцать, и, не подумав извиниться, заговорщически кивнул ей в сторону серебристого «мерседеса». Зою возмутила его бесцеремонность, но она послушно засеменила к машине. Юркнув на заднее сиденье, она выразила свой протест лишь тем, что со всей силы хлопнула лакированной дверцей, но Борис не обратил на ее жест никакого внимания. Сев за руль, он врубил на полную мощность стереосистему, от которой Зоя чуть не оглохла, после чего плавно тронулся с места.
Выехав на проспект, он стал уверенно обгонять одну машину за другой. Зоя с опаской поглядывала на подрагивающую на отметке сто пятьдесят километров в час стрелку спидометра, но в салоне «мерседеса» скорость почти не ощущалась. Она совсем не разбиралась в правилах дорожного движения, но после того, как прокурор нагло проехал на красный свет, ей стало понятно, что для него никаких правил, кроме своих собственных, не существует. Как всякий мент, она откровенно недолюбливала работников прокуратуры, но, очутившись в пахнущем дорогой кожей салоне шикарного «мерседеса», подумала о Борисе с невольным уважением. Понятно, что этот «мерс» приобретен не на прокурорскую зарплату, но кто сегодня живет на эту зарплату? Взятки сейчас берут все, и ей ли осуждать Кравцова, если она сама не далее как вчера получила сто баксов от родителей юного грабителя, дело на которого она решила не доводить до передачи в следствие. Не все, разумеется, доллары достанутся ей: хочешь не хочешь, а делиться с вышестоящим начальством придется, иначе отказной материал ей не подпишут, но суть от этого не меняется. Она отличается от Кравцова лишь тем, что ей перепадает намного меньше, чем районному прокурору, но так и должно быть, подумала она, ведь чем выше должность занимает тот или иной чиновник, тем выше его доходы. Для областного прокурора, например, сто долларов, «честно» заработанные начальницей ОКМДН, — это вообще не деньги. Зоя уже привыкла ничему не удивляться, но была тем не менее поражена тем, с какой легкостью областной законник отнесся к пропаже принадлежащей ему барсетки, которую он по небрежности оставил на прилавке автомагазина. Сама по себе барсетка никакой особой ценности не представляла, чего нельзя было сказать о ее содержимом. Если верить заявлению областного прокурора (которое он подал в райотдел лишь на следующий день), в ней, помимо служебного удостоверения и двух мобильных телефонов, была еще «незначительная» сумма почти в десять тысяч долларов. По его собственному признанию, он взял эти баксы на карманные расходы, поэтому более точно указать сумму не смог. Сводку о пропавших долларах (происхождение этих долларов никого, естественно, не заинтересовало) и похищенном прокурорском удостоверении сразу взяли на министерский контроль, на раскрытие этого преступления века (шутка ли — обокрали самого прокурора!) бросили лучших сотрудников, но удалось найти только прокурорское удостоверение. Похитителям, в отличие от прокурора, оно было и даром не нужно, и они подбросили его в райотдел, а вот «карманные» доллары, понятно, никто не вернул. На том расследование и прекратили. Прокурор ксиве был очень рад (ведь подписана она была самим генеральным прокурором) и о безвозвратно утраченных долларах быстро забыл.
Из этой, в общем-то, ничем не примечательной истории Зоя сделала для себя один вывод: так разбрасываться деньгами может только тот, кому они достались без особого труда и кто располагает суммами несоизмеримо большими, чем каких-то там десять тысяч баксов. Работая в милиции, о таких деньгах она не могла даже и мечтать. «Вот если бы мне удалось сделать карьеру в прокуратуре — тогда другое дело!» — размышляла она, наслаждаясь поездкой в суперкомфортном прокурорском «мерсе».
