Самому Рашиду повезло — он не только уцелел в криминальных войнах, но и хорошо на них поднялся, унаследовав после гибели своего босса всю его бизнес-империю. Став главарем мощнейшего клана, он на «стрелки-разборки» больше не ездил. Достигнув к сорока годам всего, о чем только может мечтать простой смертный, Рашид при всех его миллиардах вынужден был себе во многом отказывать. Маниакально опасаясь покушений, он боялся теперь лишний раз выезжать из своей резиденции, а по городу передвигался только в бронированном «Гелендвагене». Стенки этого «броневика» надежно защищали от пули любого калибра, а благодаря специальной вытяжке его невозможно было выкурить из салона даже при помощи ядовитых газов. Правда, при подрыве на мине или разрыве осколочной гранаты под днищем этот «Гелендваген» уже вряд ли куда-то поедет, но зато его пассажиры смогут выйти из него на своих двоих.
Если Рашид Мамедов приезжал в свой столичный офис, то его сопровождало не менее десяти телохранителей на двух таких же джипах-кубиках, как у него. Причем никто из охранников заранее не знал, в каком из трех совершенно одинаковых «Гелендвагенах» с тонированными дочерна стеклами их босс сегодня поедет. Высаживали Рашида возле офиса всегда в одном и том же месте, и телохранители прикрывали его по идеально отточенной и отработанной схеме входа-выхода и прохождения пути от автомобиля в здание и обратно. Чтобы Рашид Мамедов мог безопасно преодолеть эти несколько метров открытого пространства, рослые секьюрити окружали охраняемое тело таким плотным кольцом, что у потенциального киллера не было никакой возможности взять его на прицел.
Илона с Никой прибыли в столицу по его душу на специально оборудованном для таких целей минивэне «Мерседес-Вито» неприметного серого цвета. Из этого микроавтобуса, напичканного специальной аппаратурой для съема аудио-, видеоинформации и тайниками для перевозки оружия, можно было вести стрельбу прямо из салона через открывающееся в задней двери круглое окошко. Звукоизоляция в автомобиле была такая, что выстрелить из малокалиберной винтовки можно было даже без глушителя. В салоне минивэна был и холодильник, и бар, здесь можно было разогреть себе еду, а главное удобство — в нем был биохимический туалет, вещь совершенно необходимая при длительном наблюдении за объектом. В таком полноценном доме на колесах Илона с Никой чувствовали себя весьма комфортно и могли часами не покидать машины, поджидая, когда Рашид с кучей прикрывавших его телохранителей будут выходить из офиса. Поразить его в этот момент из стрелкового оружия, чтобы не зацепить никого из охранников, было невозможно.
Но как Ника и говорила, в организации любой охраны всегда есть бреши. Обнаружилась такая брешь и в охране Мамедова. После того как Мамедов садился в «Гелендваген» — всегда на заднее сиденье, в машину должны были усесться и его телохранители — слева и справа от охраняемого тела, для чего одному из них нужно было открыть двери с другой стороны. Вот это и было то «окошко», через которое можно достать Мамедова. Визуальный доступ к нему открывался всего на несколько секунд. За эти секунды надо было поймать голову Мамедова в прицел и успеть выстрелить до того, как подсевший к нему охранник закроет за собой дверь. Задача осложнялась тем, что нельзя было воспользоваться оптикой. Охрана Мамедова для защиты клиента использовала оптико-электронные приборы типа «Антиснайпер», позволяющие обнаружить оптический прицел на расстоянии до полутора километров, так что стрелять можно было только с диоптрическим прицелом, обладающим большой точностью. При прицеливании сквозь диоптр увеличивается глубина резкости, но быстрое нахождение целей через него затруднено из-за того, что стрелок видит сквозь маленькое прицельное отверстие весьма ограниченное пространство. Все это делает диоптрический прицел малопригодным для охоты, и использовать его для стрельбы по движущимся мишеням практически невозможно.
Пока «Гелендваген» стоял на месте, сидящий в нем Мамедов был относительно неподвижной мишенью, но точность попадания из БИ-6 с диоптрическим прицелом Илона гарантировала с расстояния не более традиционных для биатлона пятидесяти метров, и Ника нашла для нее такую позицию. Выбрав правильную парковку для своего минивэна, они должны были приезжать сюда с самого утра, чтобы занять это место. Не имея права на промах, Илона целую неделю отрабатывала цель вхолостую через специальное окошко в задней двери минивэна, но никак не могла поймать момент, когда начинался отсчет тех нескольких секунд, когда охранник открывал свою дверь и через образовавшуюся щель пуля могла достать Мамедова. Ника, понимая, насколько сложно попасть в такую ускользающую цель, ее не торопила, но и затягивать с этим делом было нельзя, ведь неизвестно, сколько еще пробудет Рашид Мамедов в столице, или он просто перестанет ездить в офис как на работу.
Илоне и самой хотелось побыстрее покончить с этим делом. Ей не терпелось увидеть свою будущую квартиру в Коринфе, которую нашла для нее Ника. С загранпаспортом на имя Елены Лодыгиной, которым ее обеспечил «профсоюз», она могла теперь свободно выехать из страны, и на восьмой день тренировок, когда процесс прицеливания был уже отработан до автоматизма, Илона решилась на выстрел. Стрелять нужно было, упираясь коленом в сиденье, что было достаточно удобно для прицеливания.
Наблюдению за припаркованным напротив офиса «Гелендвагеном» Мамедова порой мешали некоторые крупногабаритные машины из потока. Илона, дожидаясь, когда тот, за кем она охотилась, выйдет из офиса, раз за разом повторяла всю процедуру с прицеливанием. И вот наконец он появился в окружении плотного кольца охранников, прикрывавших клиента своими телами во время его посадки в бронированный автомобиль. Телохранители действовали четко и слаженно, как и раньше, но в этот раз с проезжей части, разделявшей «Гелендваген» и минивэн, в котором притаилась Илона со взятой на изготовку винтовкой, неожиданно исчезли все автомобили, и ей показалось, что вокруг вообще все вдруг замерло. Знакомое уже ей предчувствие пробежало холодком по всему телу, и обострились все чувства, а мозг мгновенно отсекал все посторонние звуки, вылавливая лишь то, что необходимо для поражения цели. Второго такого случая, как полное отсутствие движения на линии огня, могло уже больше и не представиться. С этой секунды ей вдруг все стало безразлично — она слилась с винтовкой в единый четко отлаженный и не знающий сбоев организм, а палец сам лег на спусковой крючок и осторожно пульсировал. Как только охранник открыл дверь, чтобы сесть в машину рядом с охраняемым телом, у Илоны включился внутренний таймер, отсчитывающий оставшиеся ей секунды на выстрел. Вот голова Мамедова — в кружке прицела, и палец Илоны плавно тянет спуск. Щелк! Приклад винтовки толкнул в плечо, а вылетевшая из ствола пулька, преодолев разделявшие ее с целью метры за тысячные доли секунды, черной мухой влепилась олигарху в левое ухо. Пробив барабанную перепонку, раскаленный кусочек свинца вошел в студенистый мозг, как нож в масло, и застрял в голове Мамедова, которая даже не дернулась, и свежепреставленный остался сидеть, как и сидел, вальяжно развалившись в кресле.
В следующую секунду охранник захлопнул за собой дверь и результатов своей стрельбы Илона не увидела. Она и так была уверена в том, что не промахнулась. Ника, сидевшая наготове за рулем, повернула ключ зажигания, не дожидаясь, пока Илона ей что-нибудь скажет. Попала она или нет, они узнают из вечерних новостей, а сейчас надо было как можно побыстрее уезжать отсюда, пока охрана Мамедова не сообразила, откуда стреляли в их клиента, и менты не ввели план «Перехват». Двигатель минивэна завелся с полуоборота, и Ника, пропустив обогнавший их автобус, пристроилась за ним в возобновившемся городском потоке. Преследовать же их никто и не думал. Последнее, что успела разглядеть Ника в зеркало заднего вида, — это как открылась дверь «Гелендвагена» со стороны водителя и тут же обзор ей закрыл проезжавший мимо него троллейбус.
