Отметим некую странность в системе обвинений Сулакадзева. В той же книге В.П. Козлова «Тайны фальсификации. Пособие для преподавателей и студентов вузов». Сулакадзеву посвящена отдельная глава под красноречивым названием, начинающимся словами «Хлестаков отечественной „археологии“». Тем не менее, во всей этой пространной главе, занимающей более 30 страниц, нам не удалось найти ни одного конкретного доказательства обвинения Сулакадзева в подлогах. Не приведено ни одного примера доказанного подлога. Все обвинения строятся в виде довольно расплывчатых рассуждений о том, какой «плохой Сулакадзев». Его интерес к театральному искусству В.П. Козлов называет «фанатическим»; он намекает далее, без каких бы то ни было обоснований, будто Сулакадзев выдумал свое происхождение от грузинского князя Г.М. Сулакидзе. Особое негодование историка вызывает неизданная историческая пьеса Сулакадзева «Московский воевода Иоанн». Якобы «ее герои живут… в мифическом мире». Сулакадзеву списком вменяются в вину: «бессистемная любознательность, романтическое фантазерство и в то же время дилетантизм, стремление выдавать желаемое за действительное, решение проблем не столько с помощью знаний, сколько самоуверенным напором и остроумными выдумками». И тому подобное. И, повторим, ни одного реального доказательства, ни одного конкретного примера!
В чем тут дело? Чем объясняется такая, чуть ли не на подсознательном уровне, глубокая неприязнь к Сулакадзеву?
Трудно однозначно ответить на этот вопрос. Но, на наш взгляд, причина заключается в следующем. Оказывается, Сулакадзев «в патриотическом воодушевлении… последовательно раскрывает тему славы, победоносных походов славян… Он явно преследовал цель пополнить доказательствами ту точку зрения, согласно которой славяне оказались едва ли не преемниками Древнего Рима, опережая по своему развитию все остальные народы Европы» (В.П. Козлов). В свете нашей реконструкции истории в предыдущих книгах настоящего издания становится ясным, что Сулакадзев во многом был прав. Во всяком случае, в том, что славянская Ордынская Великая = «Монгольская» империя была преемницей Древней Римской империи. То есть Древней Ромеи = Византии XI–XIII веков. А романовские историки уже проводили в жизнь другую, искаженную и растянутую хронологию древней истории, придуманную в основном в Западной Европе. В которой славянам отводилось одно из последних мест. Основополагающие документы, рассказывавшие о Великой = «Монгольской» империи, были уже уничтожены в течение первых двух веков царствования Романовых на Руси. Остались жалкие остатки, косвенные свидетельства, разрозненные документы. Но и они все еще сильно беспокоили официальную романовскую историческую науку. Такие уцелевшие документы, по-видимому, и собирал Сулакадзев. Не будучи профессионалом, он не имел намерения поддерживать или опровергать романовскую версию истории. В этом, по-видимому, и состояла его главная вина с точки зрения романовских историков — в «непрофессионализме». А эта точка зрения признавала профессионалом только того, кто работает на поддержание скалигеровско-романовской версии. Тот, кто идет против «романовского течения», должен быть уничтожен. Одна из форм такого уничтожения — объявить человека «злостным фальсификатором», а его рукописно-книжное собрание по возможности распылить и «почистить» от нежелательных свидетельств. Имя коллекционера — запачкать в грязи. Приклеить ярлыки: «фанатик», «дилетант», «фантазер». Написать в школьных и вузовских учебниках: «занимался подлогами». Студенты, естественно, верят.
Вернемся еще раз к якобы подделанному Сулакадзевым «Гимну Бояну». Он вызывает особый гнев комментаторов. В то же время, по признанию самих историков, «Гимн Бояну» «первоначально произвел сильное впечатление на современников… Об этом можно судить и по переводу Державина, по тому, что… („Гимн Бояну“ — Авт.) как вполне достоверный исторический источник использован в биографии Бояна, опубликованной в 1821 году в „Сыне Отечества“» (В.П. Козлов).
Итак, в русском обществе XIX века и среди литераторов, то есть в кругу людей образованных, многие из которых прекрасно разбирались в древнерусской литературе, «Гимн Бояну» имел большой успех и сомнений не вызвал. Однако через некоторое время среди профессионалов-историков «к „Гимну Бояну“ сложилось недоверчивое и даже откровенно скептическое отношение». «Объяснение» историков было таково: «Некоторые… хвалились… находкою якобы древних славено-русских рунических письмен… коими написан Боянов гимн… Руны сии очень похожи на… славянские буквы, и потому некоторые заключали, якобы славяне еще до христианства имели… свою рунную азбуку и что Константин и Мефодий уже из рун сих с прибавлением некоторых букв из греческой и иных азбук составили нашу славянскую!» (В.П. Козлов).
Ну как такое можно перенести! Могла ли скалигеровско-романовская «наука» допустить крамольную — и, как мы теперь понимаем, правильную — мысль, что кириллица — это всего лишь некоторая модификация, с привлечением западных алфавитов, древнего славяно-русского рунического письма! То есть письма, памятники которого фактически покрывают всю Западную Европу. В том числе и под названием «этрусских». Зная, что за всем этим скрывается, становится понятно, почему комментаторы так возмущены. Ведь это — серьезный удар по всему зданию скалигеровской хронологии. Русское общество XIX века уже слишком смутно помнило свою собственную историю Великой = «Монгольской» империи. А вот романовские историки-профессионалы, видимо, еще хорошо понимали, в чем тут дело. И потому стояли стеной. Реакция этих историков была четкой, быстрой и грамотной. Все подобные старые славянско-рунические тексты были немедленно объявлены подлогами. Сулакадзева обвинили в злостных фальсификациях. И во множестве других грехов, стараясь как можно сильнее дискредитировать всю его коллекцию. В которой, по-видимому, было очень много интересного.
Об этом говорит уже хотя бы список книг и рукописей коллекции, составленный самим Сулакадзевым. Весьма выразительно само название списка: «Книгорек, то есть каталог древним книгам как письменным, так и печатным, из числа коих по суеверию многие были прокляты на соборах, а иные в копиях сожжены, хотя бы оные одной истории касались; большая часть оных писана на пергамине, иные на кожах, на буковых досках, берестяных листах, на холсте толстом, напитанным составом, и другие». Вот некоторые из интереснейших названий разделов «Книгорека» Сулакадзева: «Книги не признаваемые, коих ни читать, ни держать в домах не дозволено», «Книги, называемые еретические», «Книги отреченные».
Историки признаются, что «Книгорек» упоминал ряд реально существовавших, но неизвестных в оригиналах или списках произведений отечественной и славянской письменности. Ученые мечтали разыскать их. Почему мечтали? Одни — чтобы прочесть и изучить. Другие — чтобы прочесть и уничтожить. Надо полагать, что успеха, к сожалению, добились вторые. Потому что судьба огромной и, как мы теперь начинаем понимать, исключительно ценной коллекции Сулакадзева была трагической. Фактически она была уничтожена. Вот как это было сделано.
В.П. Козлов: «Рукописное и книжное собрание Сулакадзева… было распылено после смерти владельца, а значительная часть, по-видимому, вообще оказалась утраченной». Получается, что во всем «виноват» сам Сулакадзев. Это он якобы неправильно убедил свою жену в мнимой ценности своей коллекции. А потому «обманутая мужем вдова» не хотела распылять коллекцию и хотела продать ее только в одни руки. Сообщается далее, что «петербургские и московские коллекционеры, поначалу проявившие живой интерес к коллекции Сулакадзева, вскоре объявили вдове едва ли не бойкот».
