– Значит, засада?!
– Конечно, засада! – хихикнули они. – Вот ты и попался, глупый карликовый ааргх. Если Верховная сказала, что ты будешь нашим шутом, то это твоя судьба! Что мы с ним сделаем, сестры?
В мою грудь одновременно нацелились пять волшебных палочек! Причём знаете, как-то сразу верилось, что эти тётки умеют с ними управляться – не наивные первогодки, чародейный опыт есть.
– Очень неприятное положение, – хмуро буркнул я.
– Да уж, сейчас мы из тебя такое сотворим… – начала одна, но вторая перебила, третья добавила, четвертая влезла с предложениями, пятая всех успокаивала, и всё резко перешло в нечто невообразимое.
– Давайте превратим его в слизняка!
– Я боюсь слизняков… Они противные и вонючие…
– Тогда в мышь! Все «за»? Сейчас он станет грязной серой мышью…
– Нет!
– А мне без разницы…
– Нет! Только не мышь! Нет! Я не переношу мышей, я только слышу слово «мышь», и у меня все волосы на теле дыбом становятся. Уберите мышь! Уберите её, я орать буду, уберите её-о…
– Нет тут никакой мыши и не будет мыши! А ты успокойся, не нервничай… Ну вот, надо было вам так довести человека?!
– Да кто её доводит, паникёрша несчастная!.. Ладно, ладно, не будем превращать его в мышь, хотя лично мне, например…
– Только не мышь! Только не…
– Всё, успокойся! Орёт как ненормальная, что он про нас после этого думать будет?! Что мы все тут дуры и истерички?!
– Сама дура!
– Не ссорьтесь, девочки… В конце концов, мы можем превратить его в кого угодно. Чем плох крот? Милое, трогательное животное…
– Она назвала меня дурой! Ну знаете ли, я долго терпела, но всему есть…
– Да, дура – это всё-таки слишком. Но идея насчёт крота мне, в принципе, нравится. Хотя слизни тоже ничего так…
– Её, значит, дурой нельзя? А нас всех истеричками, значит, можно?
– Милые дамы, – робко попытался вклиниться я. – Вы не будете против, если я пока на минуточку загляну к своему хозяину, который сидит за этой дверью? Буквально на пару слов.
– Всё! Мне плевать, что эта психованная обо мне думает! Я превращаю ааргха в жабу! Пустите меня, пустите, я вам говорю!
– Верховная не любит жаб! И я тоже…
– Да при чём здесь Верховная?! Да я сама через год тоже, может, буду Верховной!
– Девочки, не ссорьтесь… В конце концов, слизняк ли, крот ли, жаба ли, мышь – всё одно, главное…
– Только не мышь! Я же просила, мне обещали, зачем она снова меня заводит?! Вот смотрите, все волоски на руке уже дыбом, а на ноге – вообще! Смотрите, смотрите…
– И вовсе не все мы истерички…
Я зажал уши и, решительно протолкавшись между их подолов, протиснулся в камеру заточения юного графа Эльгенхауэра-младшего. Дверь аккуратно прикрыл за собой, потому что единовременный галдёж пяти общительных ведьм способен довести нормального мужчину до инфаркта в две минуты. У ааргхов нервная система железная, но к чему рисковать?
– Эшли, это я.
– Малыш?! – не поверил своим глазам мой храбрый хозяин. Просто вытаращился, просто удивился, если бы только хихикнул – я бы сломал ему ногу…
– Меня заколдовали.
– Чувствуется, – без тени иронии кивнул он. Чего-чего, а благородства у нашего аристократа не отнять – голубая кровь! – А меня, как видишь, держат здесь пленником. Условия не королевские, но вполне сносные…
Опять скромничает. У меня, например, таких роскошных апартаментов никогда не было. Камера заточения моего господина была более похожа на драгоценную шкатулку – пушистые ковры, мягкая кушетка, резной столик с фруктами и вином, фигурные свечи, два настенных гобелена с изображениями битв и охоты. Согласитесь, так жить можно!
– И всё-таки я пленник. – Проследив мой взгляд, Эшли продемонстрировал запястья, скованные толстой золотой цепью. Гномы передрались бы за такие браслеты… – Я могу предложить тебе яблоко или фужер сухого красного?
– Вообще-то нас ждут, – не сразу включился я. – Там, по коридору, Туром, Нетуром, Сун и гролль, они собирались освобождать эльфа. Честно говоря, мы тут успешно хулиганим по всему замку, наверное, часа три-четыре…
– И куда только смотрит Верховная?!
– Она ранена. Думаю, что все магические силы брошены на её излечение. Быть может, поэтому нас пока не воспринимают всерьёз.
– Как сказать, меня, например, постоянно охраняют сразу пять ведьм. Очень неприятные особы, а уж болтливы…
– Могу понять, – поспешно согласился я, так как отлично слышал непрекращающиеся пререкания снаружи.
– Уйти не удастся, – недоверчиво предупредил граф.
– Я маленький, но очень сильный. Если мы вместе ударим в эту дверь с разбега, то запросто впечатаем всех пятерых в стену. В крайнем случае четверых, а пятую можно стукнуть подушкой и закатать в ковёр.
– Славный план! Но мои руки…
Я без улыбки одним движением порвал цепь – золото мягкий металл. Мой хозяин рассовал обрывки кандалов по карманам, пригодятся… Шум в коридоре начал более-менее стихать. Похоже, что там каким-то чудом сумели прийти к всесторонне устраивающему решению. Кажется, они все сошлись на «зайчике»…
– Значит, вместе и с разбегу? – удовлетворённо потянулся Эшли.
– Гр-р-р!!! – дружно взревели мы, всем весом бросаясь на крепкую дверь. Лично я почувствовал лишь лёгкое сопротивление, скрип, писк и хруст – все пять болтливых тёток успешно размазались по стенке в барельефных позах, с переломанными палочками и поучительными выражениями лиц…
– Мои извинения, дамы, мы спешим, – аристократично кивнул юный граф, безукоризненный во всех отношениях.
– Чтоб… у вас… эти, как их?.. – придушенно выдавила одна, беспорядочно мигая правым глазом, – опухли и отвалились… и ушиблись об пол!
Не дожидаясь, пока она уточнит, что же именно, я пришлёпнул дверь ещё раз и так оставил. Но первые два шага мы сделали очень осторожно. Проклятие, конечно, неопределенное, но мало ли…
Свобода! Напрягало лишь одно: у меня на спине начала дико чесаться татуировка ящерки. Неужели она и впрямь «отращивает» себе новый хвост?..
– Малыш, а как остальные отнеслись к твоему… э-э… изменению внешности? – заботливо спросил мой хозяин, двигаясь такими непомерно широкими шагами, что мне пришлось за ним бежать.
– Гномы нормально. Дал им два раза по шлемам, и они всё поняли, а Сун хохочет словно припадочная, – зачем-то пожаловался я.
– Это печально, никак не ожидал от неё такой чёрствости к твоим чувствам. В конце концов, это просто мелко…
В его голосе что-то неуловимо изменилось. Нет, впрямую он надо мной не издевался, и даже, скорее всего, сочувствовал, но…
