Хронологические странности, окутывающие эту знаменитую статую, временами выплескиваются даже на страницы современной прессы. «Необычна история конной статуи. Обросшая легендами, она таит в себе немало загадок. Неизвестно, например, кем и когда она была создана, где стояла в Древнем Риме… Обнаружена она была в средние века случайно на одной из римских площадей… По ошибке статую сочли за изображение Константина (I — Авт.). Ошибка спасла ее от уничтожения, на которое церковная инквизиция обрекала во имя „святой веры“ „языческие“ статуи» («Известия», 1980, 16 февраля). Эта точка зрения скалигеровской истории нам хорошо известна: днем невежественные христианские монахи якобы уничтожают языческие статуи, книги и т. п., а по ночам тайком восстанавливают статуи и тщательно копируют, переписывают «античное наследие», чтобы донести его сквозь темные века к вершинам Возрождения.
В XIII веке в Риме расцветает искусство, основанное якобы на безжалостном разграблении древних античных собраний и трансформации их в средневековые. Например, средневековые римляне использовали для погребений будто бы «античные саркофаги». При этом, согласно утверждению Грегоровиуса, только в конце XIII века начинают появляться новые, оригинальные мавзолеи, уже непохожие на «античные» (в представлении Грегоровиуса), а потому с облегчением названные средневековыми. Впрочем, здесь же Грегоровиус удивляется: «В Риме не сохранилось ни одного памятника знаменитых людей первой половины 13 столетия».
Оказывается, кардинал Вильгельм Фиески (ум. в 1256 году) «лежит в античном (!) мраморном саркофаге, рельефы которого изображают римскую свадьбу, — странный символ для кардинала!». Да неужели средневековые кардиналы были настолько бедны, что были вынуждены пользоваться древними саркофагами, выбрасывая из них останки предков? В конце концов, это — кощунство. Здравый смысл подсказывает нам, что все дело в противоречии между нашими современными представлениями о хронологии и подлинными образцами средневекового искусства, объявленного потом «античным», «очень древним».
Любопытен сенаторский мавзолей в Арчели. Этот «монумент странным образом, — продолжает удивляться Грегоровиус, — соединяет в себе античную древность со средневековыми формами; мраморная урна с вакхическими рельефами… служит основанием, на котором возвышается украшенный мозаикой саркофаг с готической надстройкой».
Где жили могущественные роды гвельфской и гибеллинской аристократии в средневековом Риме? Оказывается, в развалинах античных бань! Так обязаны считать сегодняшние историки, сталкиваясь со странностями скалигеровской хронологии. Вот что сообщает Грегоровиус: «Могущественные роды владели склонами Квиринала и построили свои укрепления вблизи форума времен империи… здесь были… Капоччи, поселившиеся в термах (в банях! — Авт.) Траяна, и Конти; тогда как вблизи, в термах Константина (!), находился четвертый замок Колонна… Гигантские развалины форумов Августа, Нервы и Цезаря легко были превращены (?) в крепость, и Конти воздвигли ее в виде господствующей над городом цитадели».
Будучи вынужденным следовать традиционной хронологии, Грегоровиус тем не менее не может не признать, что никаких подлинных свидетельств существования этой гигантской башни-крепости ранее Конти — нет! «Ничто не доказывает, чтобы она стояла уже многие столетия и была только увеличена Конти». Но ведь отсюда следует, что построил этот замок, по-видимому, сам Конти (как средневековую крепость), а ее «глубочайшую древность» декларировали уже потом, когда скалигеровская хронология стала отодвигать подлинные средневековые сооружения в глубокое прошлое.
В заключение одно, надеемся, полезное наблюдение. Многие классические «античные» тексты написаны на пергаменте или папирусе. Причем великолепным литературным языком. С другой стороны, действительно древние тексты написаны корявым, кратким стилем. И это естественно. Лишь со временем примитивный язык шлифуется и становится высоколитературным. Более того, в древности, как мы уже отмечали, при письме воспроизводились лишь согласные — как костяк слова, а гласные опускали вообще (либо заменяли мелкими надстрочными значками). Поэтому и возникла так называемая проблема огласовки многих древних текстов (в частности, библейских), то есть вставлять «нужные гласные», чтобы восстановить подлинник. Возникает естественная мысль: отточенный литературный стиль свидетельствует не только о длительной эволюции культуры, но и о доступности писчего материала, чтобы можно было тренироваться о выработке хорошего языка. Например, бумага довольно дешева. Но ведь в античности бумаги не было. Как нам объясняют сегодня, античные классики писали на пергаменте. Насколько же был доступен пергамент? Ведь это был весьма дорогостоящий, трудоемкий в изготовлении писчий материал, сравнимый (как и папирус) с драгоценными предметами. И такое положение сохранялось вплоть до изобретения тряпичной бумаги накануне эпохи Возрождения.
А теперь откроем труд Тита Ливия: «Будет ли стоить труда, если я напишу историю римского народа от основания столицы? Этого я хорошо не знаю, да если бы и знал, то не решился бы сказать. Дело в том, что предприятие это, как я вижу, и старое и многими опробованное, причем постоянно появляющиеся новые писатели думают или привнести нечто новое со стороны фактической, или превзойти суровую древность искусством изложения…»
Нас уверяют, что подобным слогом были написаны в I веке до н. э. 142 (по другим данным — 144!) книги Тита Ливия. Для выработки такого изящного стиля нужно было, надо думать, написать много черновиков. Сколько же пергамента потребовалось бы для этого!
Античный историк Тацит и автор эпохи Возрождения Поджо Браччолини
Вот что рассказывает о произведениях Тацита скалигеровская история.
«У средневековых писателей XI–XIII веков непосредственного знакомства с Тацитом обычно нет, его знают только на основании Орозия… В XIV веке Тацит становится более известным. Рукописью из Монтекассино пользовался (якобы между 1331–1334 гг.) Паулин Венетский… а затем… Боккаччо… Потом она… попала к известному флорентийскому гуманисту Никколо Никколи, а ныне находится в той же Флоренции в Медицейской библиотеке… Наша традиция последних книг „Анналов“ и „Истории“ восходит в основном к этой рукописи. Только одна итальянская рукопись 1475 г., находящаяся ныне в Лейдене, имела, по-видимому, еще какой-то другой источник. С 20-х годов XV века итальянские гуманисты начинают разыскивать рукописи Тацита в Германии. История этих поисков во многом остается неясной из-за того, что обладатели новонайденных текстов нередко утаивали свои приобретения, особенно если они сделаны были нечестным путем. В 1425 г. известный гуманист, папский секретарь Поджо Браччолини получил от монаха из Герсфельдского аббатства инвентарную опись ряда рукописей, в числе которых находилась рукопись малых трудов Тацита… Откуда была эта рукопись — из Герсфельда или из Фульды, — получил ли ее Поджо и когда именно, до конца не выяснено. В 1455 г. она, или копия ее, уже находилась в Риме и легла в основу дошедших до нас рукописей».
Из сказанного следует:
1) В средние века «История» Тацита известна не была.
2) Судьба имеющейся сегодня в нашем распоряжении «Истории» реально прослеживается от нашего времени вниз лишь до XIV или даже XV века н. э.
