Встает естественный вопрос: но куда же смотрели историки позднейших времен? Продемонстрированный нами параллелизм настолько очевиден, что только слепец не заметит его и только совершенно равнодушный ко всему не задумается над тем, что же все-таки происходит в нашей истории?
Но в действительности оказывается иначе. Не так уж сам по себе очевиден параллелизм. Еще раз напомним о том, что ради этой прозрачной ясности и «очевидности» пришлось проделать огромнейшую подготовительную работу по кодированию десятков и сотен хроник, по составлению программ для ЭВМ и анализу хроник с их помощью. Только таким путем удалось отделить «плевелы от зерен», сосредоточить внимание на сущности явлений и отрешиться от второстепенного. Если же рассматривать необработанный материал, то мы немедленно подпадаем под гипноз ярких красноречивых деталей (может быть, попросту придуманных кем-то или искаженных до неузнаваемости), которым нет соответствий в биографии параллельной. А ведь именно детали убеждают не только обычного читателя, но и профессионального историка в «безусловной правдивости» прочитанного. Для примера раскроем книгу по истории Древнего Рима и приобщимся к деталям биографии любого из недавних наших персонажей. Вот Каракалла:
«В 215 г. Каракалла, узнав, что среди населения Александрии Египетской распространяются насмешливые высказывания о нем, явился в город со своей гвардией. Пригласив молодых граждан Александрии в цирк, император окружил здание воинами и велел перебить всех собравшихся. Вслед за этим он отдал ряд районов города на разграбление».
И не в том дело, правдив ли, даже правдоподобен ли этот жестокий исторический рассказ, важно прежде всего то, что благодаря подобным «деталям» история Каракаллы начинает выглядеть совершенно не похожей на историю его двойника Теодориха Готского. Крохотные мелочи вроде той, что «Септимий встретился с войсками противника» не где-нибудь, а именно «близ Лугудуна», заставляют верить, будто перед нами — подлинная история.
Если же вернуться к средневековым хронистам, которые умудрились столь лихо запутать историю, то, пожалуй, нет смысла так уж строго их осуждать. Мы судим их с позиций сегодняшнего преклонения перед точностью в науке. Судить-то можем, но выносить приговор — нет. В юрисдикции никакой закон не имеет обратной силы; так и здесь. Научная мораль во времена хронистов была совершенно другой, и в рамках той морали они вели себя безукоризненно.
Есть один очень важный психологический аспект, игнорировать который они никак не могли. Обратите внимание: почти все ученые от начала античности до конца эпохи Возрождения были универсалами, «энциклопедистами», причем в перечень «профессий» любого из них непременно входило и хорошее владение литературным стилем. Более того, многие из них были еще и блестящими писателями. Но это — не от хорошей жизни. Будь ты семи пядей во лбу, сделай выдающееся открытие, но если напишешь языком «дубовым», если твой труд скучный, то и читать его никто не будет.
Наука в те времена была сродни искусству; ученый не считал себя обязанным писать только о том, что проверено и перепроверено, он мог заполнять свой труд любыми гипотезами, догадками и фантазиями (не информируя читателя о степени фантастичности), лишь бы — и это главное — книга его читалась взахлеб. Раз уж великий Аристотель, самый ученый из ученых этого времени, допускал в своих книгах немало нелепостей, буквально высосанных из пальца, вздорных утверждений, любое из которых мог бы сам легко проверить и опровергнуть, — что говорить об остальных! Вообразим себя на месте историка, решившего составить летопись своей земли и обнаружившего, что от ранних эпох осталось только перечисление князьков и скупые упоминания о каких-то иных действующих лицах. Даже современный исследователь, сторонник строгой научной морали, не преподнесет читателю это перечисление в первобытном виде, он непременно разбавит его водичкой (в рамках сегодняшних научно-этических ограничений почти безвредной) из общих слов и рассуждений «по поводу». Античный же (или средневековый) историк расцветит этот сухой список живописнейшими деталями (чтобы читалось интересно!), даже не подозревая, какое преступление (на взгляд далеких потомков) он совершает. И точно так же, как его современники-поэты и драматурги по многу раз обыгрывали одну и ту же сюжетную схему, обогащая ее своей фантазией, так и он не погнушается воспользоваться схемой какой-нибудь уже известной ему хронологии. И так уж нечаянно (или — закономерно?) сложилось, что наиболее популярной в качестве шпаргалки стала схема истории могучего царства, полуфантастическая, но не совсем фантастическая, истоками своими восходящая к Империи Габсбургов.
Поэтому ни в коем случае нельзя делать вывод, будто Суллы, Юлия Цезаря, Каракаллы и других прославленных личностей, раз уж они оказались на «отражениях», никогда на самом деле не было. Они были! Все они — реальные герои древности. Но их жизнь была описана разными летописцами в разных хрониках. Авторы хроник отличались друг от друга манерой изложения, мировоззрением и т. п. А поздние хронологи не поняли, что тексты говорят об одном и том же. И раздвинули их во времени. Так раздвоились реальные персонажи. Не в жизни, но на бумаге.
Вспомним надпись с фрагмента, откопанного в Помпее, где и Нерон, и Валент — элементы составного имени какого-то императора. Может быть, того самого, который в описании Империи Диоклетиана стал Вален-том, а в Империи Цезаря — Нероном.
Ну а если уж мы так часто поминаем Юлия Цезаря, то вот перечень исторических персонажей, с которыми он «породнился», попав с ними на одно и то же место в различных параллелизмах: Юлий Цезарь (в Империи Цезаря) = кесарь Юлий Констанций I Хлор, то есть Рыжий (в Империи Диоклетиана) = библейский царь Соломон = Оттон III Рыжий (в Священной Римской империи) = Иорам иудейский + Ахазия (Охозия) + Эталия (Гофолия) (в Иудейском царстве) = Карл IV на завершающем этапе его правления (в Империи Габсбургов).
Естественно, в обнаруженных нами параллелизмах совпадают не только длительности правлений следующих друг за другом императоров и царей и их характеристики; события глобального масштаба также совпадают. Например. Обнаружен параллелизм между Римской империей Диоклетиана и Израильским царством (по Библии). И там и тут происходят события глобального масштаба: Римская империя разделяется на Западную и Восточную; единое государство евреев разделяется на Израильское и Иудейское царства. Когда же это происходит? При «совпадающих» ли правителях? Давайте посмотрим.
Вот первые властители — при них оба государства еще едины:
— Аврелиан (= Сулла) = Саул;
— Диоклетиан (= Помпей) = Давид;
— Констанций I Хлор (= Ю. Цезарь) = Соломон.
Далее те, при которых государства распадаются: Константин I Август основывает Новый Рим и переносит туда столицу; при нем возникает арианство — учение, рассматриваемое другими христианами как ересь; Империя распадается на Восточную и Западную; Константин I ведет борьбу с отделившимся от него Лицинием = Иеровоам I — основатель «ереси Иеровоама»; он перенес столицу в город Сихем; царство делится на два (богославское и богоборческое); Иеровоам I ведет борьбу с отделившимся от него Ровоамом.
