Алексей проснулся, но ещё лёжа понял, что в лагере царит нездоровая суета. Вскочив, он увидел племянника Тито Винко Броза.
– Напали? – поднимая с земли автомат, спросил Подкопин.
– Хуже, – ответил Винко.
– В чем дело?
– Тигр исчез! И дядя наотрез отказывается сниматься с лагеря.
На поляне стоял мрачный Тито, рядом с ним ошарашенный Глигорич, члены Верховного штаба, Корнеев и несколько офицеров советской миссии.
– Маршал, это же угрожает вашей жизни! – надавил на руководителя партизанского движения телохранитель.
– Без Тигра никуда не пойду.
– Это опасно для всех! – отметил Джилас.
– Без Тигра не сделаю и шагу! – упёрся лидер югославской компартии.
– Где он был в последний раз? – спросил генерал-лейтенант.
– Спал рядом.
– Всем разойтись от поляны, прочесать местность! – едва сдерживая гнев, отдал приказ Душан.
Партизаны беспрекословно кинулись исполнять приказание. Корнеев пожевал губами и, чувствуя всю глупость положения, жестом показал советским офицерам, чтобы они тоже исполняли приказание. Ощущая то же, что и их начальник, они разошлись в стороны небольшими группками. Оставшись одни на поляне, Тито и Корнеев долгое время молчали, оглядываясь по сторонам. Первым этой гнетущей тишины не выдержал Корнеев и пошёл искать овчарку. Маршал как вкопанный остался в центре поляны. Где-то вдалеке закричали растревоженные птицы.
Прочёсывая лес, генерал-лейтенант не следил за временем. Помимо поиска этого мерзкого пса, его занимало только одно – как бы не заблудиться в чужом лесу. Вот будет цыганочка с выходом, если Тигра найдут, а его потеряют. А под занавес нарисуются, не сотрёшь, десантники. Хороша перспективка!
Ветка кустарника хлестнула Корнеева прямо по лицу, и это его немного отрезвило.
– Да чтоб тебя! Старый дуралей, что удумал! – зло прошипел генерал-лейтенант.
Сделав пару шагов, Николай Васильевич увидел, что неподалёку, возле кустов орешника, мирно сидит Тигр. Пёс вывалил язык от усталости и не сводил с Корнеева глаз. Тот начал ласково приманивать животное, изображая, что достаёт из кармана что-то вкусное. Он понюхал это «что-то», почмокал губами от мнимого удовольствия и для усиления эффекта, как истинный гурман, покачал головой из стороны в сторону. Протянув руку и издавая поцелуйные звуки губами, Николай Васильевич поковылял к собаке.
– Какой хороший пёсик. А смотри, что у меня есть! – елейным голосом почти запел Корнеев.
Но собака, как и его хозяин, хорошо чувствуя интригу и обман, приподняла брылы и обнажила клыки. Генерал-лейтенант подходил всё и ближе и ближе. Утробное рычание стихло, и овчарка без звука кинулась на Корнеева. Но тот умудрился перехватить свою палку и её крюком поймать кобеля за ошейник ещё в полёте. Сделав почти круг на здоровой ноге, Николай Васильевич «приземлил» пса и сумел подтянуть к себе упирающуюся всеми четырьмя лапами глупую скотину. Тигр норовил тяпнуть генерал-лейтенанта за руку. Но силы были явно не равны, тем более что бешенство охватило Корнеева, и он сломил сопротивление упрямого животного.
Николай Васильевич резким движением схватил его за ошейник. Второй рукой, бросив палку, схватил пса чуть выше хвоста, поднял его и встряхнул. Деморализованный окончательно Тигр начал тихо скулить. Победа! Генерал-лейтенант опустил поверженного противника на землю. Овчарка застыла в покорности. Корнеев опёрся на поднятую палку, осмотрелся по сторонам, убедившись, что рядом никого нет, с оттяжкой ударил пса здоровой ногой. Собака, поджав хвост, перенесла экзекуцию. Она уступила и решила перенести горечь поражения от более сильного зверя. Отведя душу, Николай Васильевич сказал Тигру:
– Ну что, зверюга, наблядовался? Или нет хорошеньких сучек в этом лесу? Хотя, как мужик, я тебя где-то понимаю, но не время сейчас. Война. Так что не хватало нам с тобой заблудиться в этом драном лесу! Лично я не намерен терпеть насмешки партизан, сдохнуть от голода или же от фашистской пули. Так что давай веди меня к своему хозяину.
То ли нога Николая Васильевича, то ли его уверенный тон и командный голос подействовали на Тигра, но он развернулся в нужном направлении и повёл прихрамывающего русского генерал-лейтенанта в лагерь.
* * *
Английский офицер с удовольствием доедал пожаренных на костре горлинок, которых умудрились наловить где-то его солдаты. Он был доволен своими подчинёнными: взяли да проявили прыть. Молодцы! Пташки были маленькие, буквально на два укуса, но как приятно! Почти загородный пикник. Надо будет объявить солдатам благодарность. Как удивились русские и югославы! Видели бы они свои лица. Умора! Война войной, но иногда все-таки случаются приятные исключения!
Их небольшой интернациональный отряд заканчивал привал. Маленькое крылышко англичанин демонстративно бросил рядом с собой. Начальство специально распорядилось, чтобы они оставляли как можно больше следов. Когда он поймал недоуменный взгляд югослава, то, улыбаясь, объяснил ему:
– Это чтобы немцы позавидовали. Они идут по нашему следу в надежде на хороший бифштекс с кровью, а мы их встретим свинцовой овсянкой.
И сам первый же засмеялся своей остроте. Югослав с помощью переводчика понял, о чем ему говорил великобританец.
– Это точно не собьёт их со следа, но мне кажется, это наглость.
– В смысле? – удивился офицер Его Величества Георга VI.
– Может, конечно, они и захлебнутся слюной, но рассчитывать на это не стоит. Если мне в морду тычут крылом жареной птицы, то это либо большие глупцы, либо большие наглецы. Лично меня насторожило бы так демонстративно брошенное крыло.
– Да?
– Да. Если мне это показывают, значит, это не случайно. Слишком явный след. Значит, надо искать скрытый. А ведь они могут найти, а нам этого не нужно.
– Какие предложения?
Партизан, который давно уже съел свою еду, докурил сигарету и бросил её рядом с собой в траву. Потом каблуком ввинтил в землю, но траву расправлять не стал.
– Вот так, мне кажется, правдоподобней.
Офицер поначалу слегка надулся, но понял, что правота за партизаном, и поднял из травы крылышко, и даже протёр листья травы чистой рукой. Югослав засмеялся.
– В чем сейчас дело? – спросил англичанин.
– Остаётся только поставить большой плакат на трёх языках: «Мы тут не ходили!»
Офицер искренне рассмеялся шутке.
– Тогда – снова в поход!
– Подъем! – отдал приказ югослав. – Забираем всё севернее и восточнее! Уведём их подальше от наших.
Они шли рассредоточенной группой, периодически специально делая широкие зигзаги в своём маршруте. Потом собирались и гуськом, след в след, скрытно шли метров двести, триста, чтобы фашисты немного побеспокоились. Потом возобновляли движение рассеянным фронтом.
