15
Последняя работа Анне Михайловне очень нравилась. Она соответствовала её романтической натуре, образованию и социальному положению. Работа на Балтийском заводе осталась в прошлом. Она старалась не вспоминать завод.
«Я столько лет ему отдала, а меня уволили, как последнюю пьянчужку… И за что? Подумаешь, документы перепутала. Не туда послала… не то послала… Раскудахтались… Кто не ошибается? Хотя, конечно, смешно получилось. Вместо квартального отчёта в Министерство Веркино заявление про отпуск отправила… И вовсе не каждый день я на работе пьяная была. Это Надька из кадров напраслину на меня возвела тогда из-за начальника её лысого. Я лысых-то никогда не любила. И не я виновата, что он себе что-то вообразил. Был бы старый директор, он бы меня не выгнал, а этот – индюк! – всё ему не так. Ну и ладно. Зато теперь… Красота. Я отсюда до глубокой старости не уволюсь».
Распрощавшись с заводом, слава богу, не по статье, а по собственному желанию, хоть за это спасибо! Анна Михайловна с некоторых пор работала смотрителем в музее. В Юсуповском Дворце. Она должна была приходить на работу к девяти утра и до пяти вечера присутствовать в одном из залов дворца, непрерывно сообщая посетителям, что экспонаты руками трогать нельзя. Охраняя экспонаты от рук непослушных любителей старины, особенно детей, она сама неожиданно для себя стала почитателем этой старины. Она стала читать книги по истории дома Романовых. О ближайшем окружении царей и дочиталась до того, что стала представлять себя придворной дамой при дворе последнего Романова. Оттого и поведение её в скорости изменилось. Конечно, не по трезвому и не во время несения службы в зале дворца она появлялась при дворе Николая Второго. Она там появлялась только тогда, когда по жилам растекался живительным теплом счастливый напиток – водочка! Сначала это происходило дома после работы, но однажды Анна Михайловна решила поправить здоровье во время посещения дворца группой экскурсантов из другого города. Каково же было их удивление, когда пожилая, явно под «мухой», тётка появилась из соседнего зала со словами:
«Господа, проходите… Позвольте представиться – княгиня Гагарина! Её высочество сегодня не в духе, поэтому будьте любезны, не трогайте экспонаты руками. Смотреть на них тоже не рекомендуется, потому что экспонаты от этого портятся… Её высочество приглашает вас отужинать с нею сегодня вечером. Стоимость ужина один рубль. Вам будет предложена осетрина с хреном, винегрет, десерт и компот из ананасов. Не садитесь на экспонат!.. Спиртное разрешено распивать только в специально отведённых местах… Мальчик, не трогай канделябры!».
Анну Михайловну уволили сразу и уже не по собственному желанию, а по статье. Так что во дворце она больше не «выступала». Следующей её работой была должность дежурной на станции метро «Канал Грибоедова», где, стоя в маленькой будочке у подножия эскалатора, она вещала в микрофон:
– «Граждане, не бегите по эскалатору… Держитесь за поручни… Товарищ, к Вам это тоже относится…».
Наученная предшествующим опытом в Юсуповском Дворце, Анна даже и думать не смела, чтобы «принять на грудь» во время работы. Она запретила себе иметь при себе деньги в размере больше одного рубля, чтобы случайно не купить бутылочку. Беда появилась со стороны, с которой её не ждали. Было позднее утро, и поток спешащих на работу спал. Объявив от скуки про то, что бегать по эскалатору не надо, Анна Михайловна вдруг обратила внимание на зелёный кусочек бумаги, застрявший между зубчиками ступеньки эскалатора и быстро приближающийся к ней сверху. Она выскочила из своей будочки и в последний момент успела схватить бумажку. Ступенька эскалатора исчезла в подземельях метрополитена имени В. И. Ленина, а бумажка в её руке оказалась трёшкой! Это был знак свыше и пренебречь им означало пойти наперекор судьбе. Она к этому не была готова, и пошла не наперекор, а в гастроном. В обеденный перерыв. Купила «маленькую» и быстро вернулась в свою будочку. Промучавшись в сомнениях приблизительно час, она их преодолела и немедленно выпила. К четырём часам народ вторично в этот день заполнил собой все три эскалатора. Анна Михайловна вместо того, чтобы напоминать людям по громкой связи о необходимости держаться за поручни и ни в коем случае не бегать по эскалатору, углубилась в рассуждения о месте евреев в советском обществе. В частности, о их роли в жизни её коммунальной квартиры у Аларчина моста. В этот вечер она закончила работу раньше обычного…
Если с работой ей просто не везло, то о личной жизни Анны Михайловны говорить вообще не приходилось. Её у Анны Михайловны не было. Личную жизнь ей заменяли частые визиты в квартиру брата, чтобы на время его отсутствия в странствиях по Финскому заливу помогать Марине по хозяйству и с Игорем, младшим сыном Николая. Это сглаживало её одиночество и делало жизнь осмысленной и полезной. Марина болела. Астма не давала дышать. Володя учился в институте и времени на погулять с братишкой у него не было. И в магазин тоже не было. В эти несколько дней без Коли хозяйкой в квартире становилась она – Анна. Игорь был мальчиком непослушным и совершенно неуправляемым. Даже отец с ним не мог справиться. Уроки он не делал. Школу прогуливал, предпочитая урокам катание на плоту по Чёрной речке с лучшим другом Гришей. Как ни странно, но со своей тёткой Игорь ладил. Как они договаривались и чем она его покупала? – этого никто никогда не узнает. Но у них получалось… Зелёный змий жалел Анну. В дни её занятости с Игорем и по хозяйству, пока Марина боролась с очередным приступом, он её не трогал. Когда случалось, что перемирие между ними нарушалось, и Анна бралась за стакан, происходили всякого рода казусы. Однажды, когда Марину прихватил очередной приступ и она не смогла встать с кровати в течение дня, пришло время приготовить, а точнее, подогреть еду. К этому времени Анна немного «приняла» для создания в себе хорошего настроения, но от Марины это ускользнуло. Слабым голосом она попробовала привлечь внимание золовки:
– Анна, подогрей суп, пожалуйста. Кастрюля стоит в холодильнике. И рыбу поджарь по кусочку себе и Игорю. Я позже поем…
Находясь в спальне, Марина не видела манипуляций Анны на кухне, но вдруг услышала характерный звук треснувшей тарелки. Вслед за этим она почувствовала запах газа вперемешку с запахом подгоревших овощей. Это заставило её подняться с кровати и выйти на кухню. Там в полном недоумении и с ложкой в руках стояла, согнувшись над плитой с осколками тарелки, несчастная Анна Михайловна. Оказалось, что на просьбу Марины подогреть суп, она не придумала ничего лучше, чем налить суп в тарелку. А тарелку поставить на открытый огонь газовой плиты. Убрав за золовкой и подогрев суп по правильному в кастрюльке, Марина, утомлённая, вернулась в постель. Связываться с Анной в таком состоянии не имело смысла. Опыт показывал, что лучше промолчать. Но есть хотелось, и Марина ещё раз попросила о помощи:
– Анна, поджарь рыбу. Я же тебя просила…
– Сейчас поджарю, я помню… – сказала золовка. Из кухни просочились звуки суеты от приготовления следующего блюда.
Запах, охвативший квартиру буквально через пять минут, был просто невыносим. Марина испугалась, что сейчас задохнётся без всякой астмы, и поспешила на кухню во второй раз… Анна пыталась перевернуть на сковородке уже обжаренную с одной стороны хорошо провяленную и просоленную… воблу! Поужинать не удалось! Марина открыла все окна, чтобы проветрить квартиру. Потом из института пришёл Володя и накормил маму с братишкой. Его тётка обиделась на всех и уехала создавать настроение соседям по коммунальной квартире.
