Калинкин, спокойно выслушав его историю, подозвал мужиков и объяснил, показывая на заборы:
– Там три площадки. Каждая – около гектара. Ребята на территории второго участка. Первый не эксплуатируется, я знаю собственника: Леха Водовозов, он землю на продажу выставил, а сам в Сочи уехал. Третий – опечатан приставами.
– Так поехали, чего мы ждем, заберем их! – обрадовался Игорь, а Калинкин продолжил:
– Есть один нюанс. Там отстаивается угнанная сегодня от вокзала инкассаторская машина вместе с, собственно говоря, угонщиками. Коля, – он кивнул в сторону Бурыгина, – за ними едет. Твой малец про них тебе писал.
Игорь примолк и побледнел, мой же, наоборот, раскраснелся. Увидев это, Бурыгин решил разрядить обстановку:
– Ребята, спокойней. Там Егорка и Серега. Простые охранники. У них сейчас одна задача: самим выехать и деньги вывезти. У них у самих дети, у Сереги внук даже, маленький. Надоело просто мужикам копейки считать, вот и решились. Каждый день миллионы возят, а домой – три рубля. Мы с Андрюхой сейчас пойдем и все разрулим. Вам лучше не надо – психанете еще. Оружие-то у них есть, служебное. Я прав, Андрюх? – он посмотрел на Калинкина.
– Да, – ответил тот. – Подъедем только поближе. Согласны?
– Ага, – ответил Игорь. А мой батя промолчал.
13
Тем временем обстановка накалялась. Сергей так и не мог дозвониться до Бурыгина, а Егор минут пятнадцать ковырялся в машине и вот теперь вернулся, чем-то расстроенный. Сел за стол и внимательно посмотрел на коллегу:
– А денег-то там, Серега, меньше, чем думали…
– Сколько?
– Миллионов шестьдесят навскидку. Не двести уж явно.
– А по радио твердят – сто двадцать…
– Ну нет, Серый, не сто двадцать точно, иди сам глянь.
– Да не до того, если честно. Надо думать, как вывозить то, что есть. Без Бурыгина. Машину надо.
– Дяденьки? – влез я. – А давайте мы все вывезем? На великах?
А Гриша зашипел на меня:
– Хватит их раздражать, мелкий!
Сергей молча встал из-за стола, подошел к нашей скамейке и тихо спросил у Лены:
– Девочка, у тебя есть платок?
– Какой платок? – удивилась Ленка.
– Носовой. Есть?
– Да.
Влезла в сумочку, достала платок и отдала Сергею. Тот скомкал его и запихал мне в рот.
– Я ведь тебя предупреждал, парень, – сказал он без всякого раздражения. – Просил помалкивать. Не обижайся теперь.
– Слушай, Серега. – Егор достал из нагрудного кармана форменной инкассаторской куртки пачку «LM» и, выбив сигаретку, хитро посмотрел на товарища.
– Чего еще?
– У нас там, на входе, закупорено все. А если Бурыга приедет и начнет ломиться, мы услышим? Телефон-то у него сдох…
– Вопрос…
– А вы проверьте, дяденьки… Проведите эксперимент… Один снаружи, другой внутри, – сказал я, но наружу из-за платка вырвалось лишь мычание..
– Давай, наверное, ворота просто прикрытыми оставим. Приедет – сам откроет.
Егор ушел. Вернулся минут через семь, не один. За ним в комнату вошли двое мужчин, один небольшого роста, коротко стриженный, другой худощавый, в элегантном светлом костюме. Сергей вылупился на них, прыгая взглядом с одного на другого. Остановился на крепеньком:
– Николай, ну как так можно, а?
– Прости, Серега, – отозвался тот, – Не зарядил ночью, а аккумулятор старенький, похоже, разрядился почти сразу…
– А это кто?
– Андрей Калинкин. Он за детьми.
– Ни фига себе няня, – буркнул Серега. – Пошли-ка, выйдем, перетрем…
И они вышли из комнаты, впервые оставив нас одних. Я вытащил носовой платок изо рта и повернулся к ребятам с улыбкой:
– Я отправил сообщение папе! Вслепую! – Достал и продемонстрировал им свой телефон. – Это, наверное, из милиции дядя.
– Не думаю, – отозвался Гриша. – Милиция обычно по-другому приезжает.
– А ты специалист, что ли? – ехидно спросила Ленка.
– В телике видел.
Через минуту в комнатенку зашел Егор.
– Малышня – на выход, – скомандовал он. – Повезло вам.
Мы синхронно встали. Пройдя через дворовую территорию участка, вышли из ворот и сели на заднее сиденье черного BMW. Ленка – на колени к своему папе, а я – к своему. Между нами дремал дедушка в светлой смешной панаме, а на переднем сиденье вполоборота к нам, улыбаясь, сидела девушка из кафе. Дядя Игорь расцеловал Ленку, батя же, молча усадив меня, повернулся к окошку, не желая, видимо, чтобы кто-то видел слезы в его глазах.
Калинкин задержался на минутку с Мишей и Гришей, которым вернули велосипеды, строго объяснял им что-то. А затем, потрепав Мишу по волосам, сел в машину:
– Ну чего, отпускники? Скоро три часа. Во сколько там у вас поезд?
– Можешь отвезти нас на Московский? – спросил батя.
– Вокзал? – уточнил Андрей.
– Да. Я думаю, мы наотдыхались. С запасом. Да, Игорь Васильевич?
– Ага, – ответил дядя Игорь.
Калинкин улыбнулся Лиде:
– Ну что, красотка, отвезем москвичей? Или пообедаем и отвезем? Поезда-то все вечерние…
– Да, пообедать самое время, – встрепенулся дедушка. – Самое время!
– Не, Андрей Григорьевич, давай на вокзал, мы сегодня без обеда.
– Ну ладно, – ответил тот, – как скажете.
И через сорок минут он высадил нас напротив вокзала, на площади Восстания, и, вытащив из багажника наши рюкзаки, сложил их на дорогу. Мы попрощались и отошли в сторону, а мужики чуть задержались, что-то активно обсуждали. Потом уже я понял, что речь шла о вознаграждении. Попрощались с дедом и с Лидой и медленно пошли к вокзалу. Метров через пятнадцать я оглянулся. Троица так и стояла у машины. Лида и Андрей, улыбаясь, болтали, куря тонкие сигареты Лиды, а дедушка нетерпеливо выхаживал вокруг них, видимо, в ожидании обеда. Через минуту мы скрылись в здании вокзала.
14
Я сохранил текст и, закрыв ноутбук, спустился сварить себе кофе. Лето подходило к концу, но в этом было и нечто хорошее: возвращалась в Москву Соломатина. Я ждал ее в первые дни сентября, а она приехала вчера и сегодня к двум обещалась быть здесь. Дом пустовал: батя укатил на переговоры, несмотря на субботу, а мама отправилась к бабушке на другой конец Москвы. Я сварил кофе и, включив телевизор, погрузился в новостную ленту. Странные там показывали вещи, поэтому я достаточно быстро переключился на телепутешествия.
Маринка приехала через полчаса. Скинула босоножки и, вихрем залетев в холл, кинулась мне на шею.
