– Нет уж, все-таки лично я предпочитаю классику, – осуждающе вставила Раиса Степановна.
– Классику у нас тоже любят смотреть. Экспозиция салона самая разнообразная, на любой вкус, – подхватила Анастасия Сергеевна.
– Погодите, погодите. – Бестужев постарался сразу пресечь нежелательную полемику. – Я далеко не специалист в изобразительном искусстве, но насколько понимаю, это же снимки? То есть портреты сначала делают, а потом фотографируют. А на чем непосредственно рисуют, Анастасия Сергеевна?
– Вадима Ивановича нарисовали на снегу под открытым небом. А меня – у художника в мастерской. Но какой материал использовали, затрудняюсь сказать – соль, сахар, а может сода.
– Сода, говорите? – Губы Бестужева сами по себе растянулись в широкую, хитроватую улыбку. – Вы меня извините, но у меня со вчерашнего дня какое-то странное впечатление, что меня разыгрывают, словно первого апреля, и день этот затянулся. Разводят, извините, как последнего лоха. А, Раиса Степановна?
– Да Боже упаси, Николай Иванович. Как вы могли так подумать? – отпрянула она. – Но вообще-то я вполне допускаю, что и меня разводят. Я за что купила, за то и продаю. Сама я ничего не видела.
– А вы, Анастасия Сергеевна? Вы же тоже ничего не видели, поскольку сам процесс, как вы выразились, от вас культурно прикрывали, – сказал Бестужев.
– Процесс я не видела да и не хочу видеть, но результат наблюдала тотчас после завершения процесса, – уверенно утверждала хозяйка салона.
– А фотошоп в этом процессе случайно не участвовал? – Бестужев опять хитровато улыбнулся.
– Нет. Например, мой портрет каким был перед моими глазами в первый раз, таким он сейчас и висит здесь на стене.
– Ничего не поделаешь, бизнес есть бизнес, – зачем-то, печально вздохнув, сказала Раиса Степановна.
– Анастасия Сергеевна, можно с вами пошептаться? Надеюсь, Раиса Степановна на нас не обидится. – Бестужев деликатно взял красавицу под локоток и отвел в сторонку. – Как найти этого необычного художника? Можете дать его координаты?
– Я так и знала. Вы не первый, кто обращается ко мне с такой просьбой. И всем мне приходится говорить одно и то же: сам Анатолий Петрович Сидоров лично никогда ни с кем не общается. Все контакты – через его ученика Виктора Алексеевича Рюмина.
– Что из себя представляет этот Рюмин?
– Он тоже художник, как бы подмастерье у Анатолия Петровича.
– Телефончик его можно?
Они уткнулись в мобильники. Бестужев забил номер, продиктованный хозяйкой салона.
– Вы говорите, многие интересуются этим Сидоровым? – спросил он.
– Да, звонят постоянно.
– А зачем?
– Журналисты звонят понятно зачем, а вот другие… Наверное, хотят пообщаться с уникальным человеком.
– Может, и портрет заказать?
– Не исключаю.
– Передавайте от меня привет Вадиму Ивановичу. Мы как-то с губернатором у него на заимке отлично на снегоходах погоняли.
* * *
Бестужев позвонил Рюмину.
– Здравствуйте, ваш номер мне дала Анастасия Сергеевна.
– Слушаю вас, – отозвался спокойный мужской голос.
– Мне бы хотелось увидеться с Анатолием Петровичем Сидоровым.
– К сожалению, это не получится. Может быть, я на что сгожусь? В чем вопрос?
– Мне хотелось бы заказать у Анатолия Петровича портрет, – сказал Бестужев. – Что нужно сделать для этого?
– Прежде всего, заплатить гонорар. Стопроцентная предоплата наличными.
– Сколько?
– Семьдесят тысяч.
На языке у Бестужева завертелось «Вы там очумели совсем?», но он сдержался и даже пошутил:
– Надеюсь, не в долларах?
– В рублях. После предоплаты мы вам назначим день и время, когда Анатолий Петрович будет готов сделать с вас портрет.
– Но согласитесь… э-э-э… Виктор Алексеевич, цена слишком высокая, нереальная. Заоблачная какая-то.
– Как хотите. Мы вас не заставляем.
Возникла пауза. Бестужев понял, что разговор сейчас оборвется.
– Хорошо, – поспешил он прервать молчание. – Что входит в стоимость портрета?
– Как обычно, непосредственно изображение, его печать на холсте, покрытие холста лаком, натяжка на подрамник, оформление в раму.
– Мне нужно взглянуть на место, где будет творить художник.
– Всё будет происходить в художественной мастерской. Место вполне приличное, – успокоил Виктор Алексеевич.
– Тем не менее, мне надо обязательно посмотреть. Дело в том, что портрет нужен не с меня, а с другого человека. А мне надо доложить руководству: сколько, где и как.
Рюмин не стал возражать.
Они встретились у торгового центра «Юбилейный», прошагали через арку во двор, вошли в один из подъездов, поднялись на последний шестой этаж и очутились в просторной художественной мастерской, залитой веселым весенним солнечным светом через огромные окна и стеклянный потолок. Рюмин оказался мужиком интеллигентного вида, вежливым и деликатным, лет немного за сорок, может, чуть помладше Бестужева. Не тратя времени даром, Рюмин объяснил Николаю Ивановичу, где здесь монтируется короб с заменителем снега, куда встает портретируемый, сколько времени займет творческий акт – одна, от силы две минуты.
– Всё замечательно и понятно, вот только цена не радует, – посетовал Бестужев. – Почему так дорого-то? Это же грабеж средь бела дня.
– К сожалению, ничего не могу поделать. Анатолий Петрович высоко ценит свой талант и на меньшее не согласен, – развел руками Рюмин. – Поищите дешевле, не вижу проблемы.
«Издевается», – констатировал Бестужев. Он перебирал варианты воздействия на наглеца, чтобы тот был сговорчивее, но никак не мог ни за что зацепиться. Применить административный ресурс? Однако этих орлов и ухватить-то не за что ни налоговой, ни полиции. Пугануть братвой? Но попробуй братве растолковать, что требуется, они тебя за придурка примут.
– Как насчет качества? Вдруг нам не понравится? – спросил он.
– Качество гарантируем, недовольных еще ни разу не было. Заключим трудовой договор на создание живописных работ. У нас всё по-честному.
– Ладно, сбросьте мне на электронную почту договор. – Бестужев протянул ему визитку. – С деньгами порешаем.
* * *
Бестужев подготовился к докладу и собирался уже было идти к шефу, как тот вдруг сам его срочно вызвал. В кабинете за длинным столом сидели несколько человек из «близкого круга» губернатора. Обсуждался предстоящий неофициальный визит Карнаухова, который буквально на днях должен был прилететь. За каждым из сидящих была закреплена своя зона ответственности: кто-то отвечал за охоту и рыбалку, кто-то за баню и застолье, кто-то за транспорт и гостиничные апартаменты. Людям это дело было не в диковинку, но губернатору хотелось исключить малейшие накладки.
