Действительно, акварели Альберта Бенуа путем знакомств и родственных связей попали на глаза Александру III и его супруге Марии Федоровне. И так им понравились, что Альбер был приглашен принять участие в царской экскурсии по финляндским шхерам. Приглашен как художник, но, как выяснилось, пришелся ко двору и в качестве веселого товарища-собеседника, музыкального по натуре, отзывчивого на чужой юмор, не лишенного собственного. По свидетельству брата Александра, императрица «очаровала Альбера ласковыми приемами, государь живо заинтересовался каждой подробностью в тех пейзажах, которые Альбер им повез показать». И с тех пор не обходилось «ни одной царской поездки без того, чтобы Альбер не сопровождал императорскую чету». А такие поездки проводились ежегодно.
Император Александр III
Так как в те времена с Коткой не было железно дорожного сообщения, государь с семьей добирался из Санкт-Петербурга до дачи на корабле.
В середине июля 1888 года, следуя привычному расписанию отдыха, после посещения западного побережья, в середине июля, царские яхты прибыли на рейд Котки. Императорская чета сошла на берег, чтобы посмотреть свою строящуюся дачу. Александр заметил строителям, что около дома необходимо установить флагшток, что немедленно было исполнено.
Императрица Мария Федоровна
На следующий день царь принялся рубить дрова и носить с порога воду для приготовления ухи, которую, ловко повязавшись передником, взялась варить из форели царица. Пока она этим занималась, Александр попросил у строителей инструменты и собственными руками смастерил лесенку к большому камню на берегу водопада, где потом очень любил сидеть и смотреть на воду или удить рыбу.
Кстати, Александр III очень любил колоть дрова и сам носил воду, а императрица – готовила (правда, мытье посуды она с удовольствием доверяла другим). Так что лето в финской глуши вполне соответствовало активному дачному отдыху современной семьи.
Надо сказать, что Мария Федоровна в Финляндии пользовалась особой популярностью среди своих подданных. Внук Марии Федоровны Тихон Николаевич Куликовский-Романов рассказывал о таком эпизоде: «Однажды Императрицу Марию Федоровну по прибытии в Финляндию спросили, что Она хотела бы услышать в исполнении оркестра при встрече на вокзале. Она задорно ответила: “Старый финский марш” (бывший в то время под запретом из-за чрезмерного местного национализма). Поначалу оркестранты стояли официально, а тут после Ее слов ноты и шапки полетели в воздух, и музыканты заиграли на память любимую мелодию. Так Она умела завоевывать сердца Своих подданных».
Лангинкоски – это кипящие пороги и водопады
…Вечером в Лангинкоски прибыли депутации из Хельсинки и из Котки праздновать царское новоселье. Под звуки императорского гимна на флагштоке взвился императорский штандарт, а с кораблей, стоявших у устья реки, был дан праздничный залп. Александр предложил тост за Финляндию и попросил музыкантов сыграть его любимую финскую мелодию «Марш города Пори». После этого еще долго была слышна музыка, звучали многочисленные песни в исполнении хоров, прибывших из городов Котка и Хамина. Кроме царских особ, в празднике приняли участие и толпы народа из окрестных мест, расположившиеся на берегу водопада. И все же это событие не могло считаться настоящим новосельем – дом-то ведь не был еще достроен, поэтому официальное новоселье было перенесено на следующее лето. Однако, и это важно отметить, начиная с этого времени право на ловлю форели на порогах реки Кюми принадлежало исключительно государю-императору.
Торжественное новоселье состоялось летом 1889 года – кроме царской семьи, на нем присутствовали королева Греции и герцогиня Эдинбургская. 15 июля 1889 года царская флотилия бросила якоря в устье реки Кюмийоки. На этот раз августейших родителей на собственной яхте «Тамара» сопровождал и наследник престола цесаревич Николай. Это было первое посещение Лангинкоски будущим императором Николаем II. Как и год назад, у речных порогов царило веселье: звучал «Марш города Пори», произносились тосты, принимались многочисленные депутации.
Утром следующего дня эскадра отправилась в Санкт-Петербург.
С пребыванием Александра III в Финляндии связано много легенд. Так, согласно одной из них, в один из своих приездов он, как обычно, уединился погулять, где-то в окрестностях Лангинкоски. Встретив там мужика, рыбачащего на реке Кюми, Александр спросил, чем тот занимается. «Ничем особенным, рыбачу вот», – ответил мужик. Когда же царь спросил, на что же тот живет, то узнал, что он – судебный заседатель, и, в свою очередь, был спрошен: «А Вы чем занимаетесь?». Государь ответил, что он – Император Всероссийский, и услышал ободряющее: «Ну что ж, тоже дело хорошее».
Александр III наблюдает за рыбной ловлей на порогах Лангинкоски (со старой фотографии)
В Лангинкоски все осталось так, как раньше, даже иконы на веранде
Между тем отношения царя с финнами не всегда складывались так идиллически. Любые действия русских властей, направленные на интеграцию Финляндского Княжества в Российскую империю наталкивались на упорное сопротивление шведоязычной правящей элиты и обвинения в русификации. Переломным в этом отношении стал 1890 год. 12 июня Александр III подписал манифест, согласно которому на почте Финляндии, как и во всей Российской империи должны были иметь хождение общероссийские почтовые марки, а национальные марки отменялись. Легенда приписывает решающее значение в принятии этого решения случаю, когда почтовая барышня отказалась отправить письмо одного из высокопоставленных чинов царской свиты во время летнего отдыха без соответствующих финских почтовых марок. Возможно, это и так, вспомним вышеописанный случай с самим Александром в Турку, но, безусловно, главную роль в решении Александра сыграли не эмоции – император был очень рассудительный человек, – а усиливающаяся военная угроза, исходящая от Германии. В очередной раз, опасаясь возможной войны, русское правительство было озабочено лояльностью Финляндии и предпринимало шаги, укрепляющие военную мощь и единство Российской империи. При императоре Николае II этот процесс был продолжен, и назван финнами даже «годами угнетения», но история подтвердила истинность российских подозрений. После революции именно призыв о военной помощи к Германии и высылка кайзером в Финляндию регулярных немецких войск позволили генералу Маннергейму одержать победу над красными, пророссийски настроенными финнами в гражданской войне.
Тогда же, в 1890 году, финны, как могли, выражали свое недовольство реформой почтового ведомства. В частности, газеты почти не освещали летнего отдыха императора, несмотря на то, что он пробыл этим летом в Финляндии дольше обычного – целых три недели.
